[Чеширко]

Название: Тихая гавань
Автор: swallow.
Бета-ридинг: Eswet
Фэндом: Bleach
Пейринг: Хисаги Шухей/Айясегава Юмичика, Хисаги Шухей/Ичимару Гин, Ичимару Гин/Кира Изуру, Кира Изуру/Айясегава Юмичика (но исключительно на ментальном уровне)
Рейтинг: R
Жанр: немного romance, немного angst
Разрешение на размещение: получено
- Мне все равно.
Ветер, словно в отместку за эти слова, швырнул в лицо говорившему горсть пыли, смешанной с сухими листьями и лепестками. И следом за ним на землю с шумом обрушился ливень.
Глядя на сбегающие с навеса над галереей струи воды – и намеренно не глядя на собеседника, - Айясегава Юмичика повторил:
- Мне все равно.
- Все равно? – переспросил Кира Изуру, глядя на него с изумлением и недоверием. И с некоторой враждебностью – тоже. – Как такое может быть все равно?!
Юмичика вздохнул – коротко и обреченно – и наконец посмотрел на своего неожиданного собеседника и не такого уж неожиданного товарища по несчастью.
- Кира-фукутайчо, простите, я не понимаю вашего настроя. Вот было бы мне не все равно, как вам – и что? И занимался бы я самогрызением, как вы, - он чуть передернул плечами. – Это ведет к бессоннице. Бессонница, в свою очередь, плохо сказывается на цвете лица…
- Что я с тобой разговариваю… - Изуру резко мотнул головой, словно отметая все, что сказал или мог сказать ему Юмичика. – Ты просто… не знаешь, что это за чувство.
Он сошел с галереи, не обращая внимания на дождь, который словно усилился, почуяв новую жертву. Юмичика, чуть улыбаясь, пропустил его, но когда Изуру уже отошел на приличное расстояние, неожиданно позвал:
- Кира-фукутайчо!
Тот обернулся. Вода сбегала по волосам; длинная челка приклеилась к лицу, полностью закрыв левый глаз.
- А что у вас за отношения с Ичимару-тайчо? Почему вы так уверены, что имеете на него больше прав, чем Шухей?
- Я не уверен, - отозвался Изуру. – Я не имею.
Юмичика качнул головой.
- Я вами восхищаюсь, Кира-фукутайчо…
Тот снова пожал плечами и пошел прочь. Юмичика остался. Он продолжал улыбаться – скорее по инерции.

***
Все это началось… впрочем, когда это действительно началось – Юмичика не знал. Для него же это началось тогда, когда он, пятый офицер, и его друг, Мадараме Иккаку, нарушая комендантский час, попались патрулю пятого отряда. Патруль возглавлял третий офицер Хисаги Шухей.
Третий офицер был несгибаем. Он чересчур серьезно относится к своим обязанностям, решил Юмичика после того, как сначала они предстали перед лейтенантом пятого отряда Ичимару Гином, а потом был вызван капитан пятого отряда Айзен Соуске, а потом, собственно, капитан Юмичики и Иккаку… Наверное, если бы не миролюбивый Айзен, дело бы так или иначе дошло до Ямамото, потому что Зараки попытался схватиться с Ичимару… в общем, было весело. В какой-то момент, кажется, Хисаги пожалел, что вообще все это затеял.
Дело закончилось выговором с занесением и… все. Как будто синигами одиннадцатого отряда когда-то напрягали выговоры.
Юмичика понятия не имел, что же его так зацепило. В конце концов, ему было уже немало лет, и у него было уже немало мужиков… бабы его попросту нервировали… но речь не об этом. В таком возрасте, думал Юмичика, уже не влюбляются.
Оказалось, что определенных законов на сей счет не существует.
А Шухей, в общем-то, и красивым-то даже не был – то есть, был, наверное, когда-то, но с тех пор кто-то исполосовал ему половину лица, и шрамы ему вовсе не шли.
А еще у него были татуировки – одна на шее и одна на руке, и вытатуированные цифры 69 на щеке, и полоска пластыря, пересекающая скулу, и косоде без рукавов.
Так что Юмичика начал частенько заглядывать в казармы пятого отряда. Правда, сначала он все больше попадался на глаза либо пятому офицеру Хинамори, либо шестому офицеру Абараи, но, к счастью, последний оказался своим парнем, быстро понял, чего Юмичике надо, и позвал Шухея.
Кажется, Хисаги ничего не имел против, и они провели ночь в одном из складских помещений на окраине Сейрейтея… хорошую ночь, которая оставила Юмичику еще более неудовлетворенным, чем он был до сих пор.
И он пришел к Хисаги еще раз, и еще раз, и еще раз… И Хисаги вроде бы его не прогонял…
- Про тебя разное говорят, - задумчиво сказал он однажды ночью, когда Юмичика уже начал задремывать.
- Разное? – вскинулся тот.
- Ну… - слегка смутился Хисаги. – Ты ж тут часто бываешь, да? Ну… с разными людьми…
Юмичика скривил губы.
- Знал бы, кто такое трепло, враз бы по морде надавал. Пытаешься меня шлюхой назвать?
- Да нет, - пожал плечами Хисаги. – Мне-то что…
Юмичика потянул его к себе.
- А если я вдруг скажу, что люблю тебя и хочу быть только с тобой, ты мне поверишь?
- Нет, - сказал Хисаги, отводя с лица Юмичики темную прядь.
- Хмм… - длинные пальцы нежно погладили шрамы на правой хисагиной щеке. – Ну и зря…
Вот так оно все и было. Юмичика решил ни о чем не задумываться. Ну да, странно было бы вообще говорить о каких-то постоянных отношениях в рамках их общего гадюшника под названием Готэй Тринадцать, где даже законный брак не был знаком того, что эти два человека будут только друг с другом. Им всем здесь было слишком по многу лет, а предстояло – еще больше.
Но один раз, когда Юмичика ждал Шухея и трепался с Ренджи – и Ренджи то ли в шутку, то ли всерьез попытался притянуть Юмичику к себе, – так вот, ему на плечо в тот же момент опустилась тяжелая рука Хисаги. С совершенно зверским выражением лица он схватил Ренджи за плечо и поволок его в сторону.
Юмичика чуть не рванул следом за ними – но сдержался. Решил дождаться на месте…
Наверное, решение не пытаться урегулировать конфликт самому было правильным, но вот решение остаться на месте – явно ошибочным. Как раз в этот момент какая-то нечистая сила вынесла из казарм пятого отряда лейтенанта Ичимару Гина.
- Так-так… - протянула эта мерзкая лисица, улыбаясь своей приклеенной улыбкой. – Пятый офицер одиннадцатого отряда Айясегава Юмичика, что вы здесь делаете?
“Откуда вы меня знаете?” – чуть было не ляпнул Юмичика, но вовремя прикусил язык.
- Жду своего друга, Ичимару-фукутайчо, - отрапортовал он, вытянувшись в струну и глядя по-военному прямо.
- Друга? – мягко переспросил Ичимару. – Могу я узнать, с кем из моих солдат дружит офицер одиннадцатого отряда?
- Хисаги Шухей, Ичимару-фукутайчо, - вряд ли, конечно, это могло принести Хисаги пользу, но, с другой стороны, Юмичика не видел причины врать. Да и что еще он мог ответить на этот вопрос?
В следующее мгновение он увидел то, чего меньше всего ожидал: Ичимару Гин перестал улыбаться. Улыбка просто сползла с его лица, как сползает подтаявший снег с покатой крыши. Сквозь приоткрывшиеся щелки век блеснули красными угольками глаза.
- Хисаги… Шухей?.. – придушенно повторил Ичимару.
- Ичимару-фукутайчо! – раздался окрик. За спиной лейтенанта стоял Хисаги. Почему-то очень бледный. Ичимару не обернулся. Просто улыбка вновь вернулась на свое законное место, а веки сомкнулись.
- Третий офицер Хисаги, - пропел он. – Ваш друг вас заждался.
Много позже Юмичике казалось, что уже тогда он мог сопоставить все факты.

- Никогда не говори с Ичимару наедине! – рычал Хисаги, прижимая Юмичику к стене. – Ты что, ненормальный?! И вообще никогда не говори с ним!
- Да что ты, в самом деле? – нервно спросил Юмичика. – Ну что он, съел бы меня, что ли?
- Может быть, и съел бы, - Хисаги вдруг обнял его и с силой прижал к себе. – Не говори, и все. И еще – хоть раз увижу Абараи рядом с тобой, обоих убью.
Юмичика улыбнулся в ворот его косоде.

Потом они трахались – в казармах одиннадцатого отряда, в комнате Юмичики, на полу, и Хисаги зажимал Юмичике рот, чтобы тот не кричал, потому что стены тонкие и все слышно. А потом Хисаги сказал, что ему пора идти, чтобы успеть вернуться в расположение пятого до комендантского часа. И Юмичика с ним согласился. А потом они уснули.
И проснулись только наутро – точнее, Юмичика проснулся, Хисаги еще спал.
Глядя на его точеное лицо, поглаживая тонкие полоски шрамов, Юмичика понял, что не заметил, как по-дурацки влип, втюрился, втрескался, влюбился… полюбил…
Положил голову ему на грудь… слушал, как бьется сердце…

***
В шуршании дождя по траве и листьям было что-то невероятно тоскливое, но Юмичике не хотелось заходить внутрь. Во-первых, тонкие седзи все равно не спасут от этого всепроникающего звука, во-вторых… во-вторых, внутри люди… С ними надо говорить…
- Эй, Юмичика!
Кстати о людях. Иккаку подошел вплотную и остановился над сидящим со склоненной головой Юмичикой, явно не зная, что делать.
- Ты чего? Что случилось? Все нормально?
- Слушаю дождь, - отозвался Юмичика, не поднимая головы. – Все хорошо.
Большинство людей, когда плачут, не могут говорить нормально – слезы звучат в их сдавленных голосах. Юмичике в этом смысле повезло… или не повезло, потому что Иккаку ушел прочь, не спросив, почему его друг плачет.

***
С той памятной встречи с Ичимару Шухей попросил Юмичику больше не появляться на территории пятого отряда. Сказал, что сам будет приходить в казармы одиннадцатого. Сказать-то сказал, но… все равно приходил не так часто, как хотелось бы. С другой стороны, у него была работа. Все-таки третий офицер. Юмичика ничего не мог ему предъявить – в конце концов, ему и самому хватало работы, Зараки свалил на него всю документацию отряда, что, конечно, раздражало неимоверно, но, с другой стороны, не ругаться же с капитаном. В лучшем случае нарвешься на поединок. В худшем – тобой займется Кусаджиши-фукутайчо.
Иногда, когда Хисаги приходил, он был веселым. Иногда таким, что Юмичика понимал – у него был явно тяжелый день. Иногда он сразу прижимал Юмичику к себе и долго-долго не отпускал, и тот не мог понять, что же случилось, но очень часто в таких случаях Хисаги говорил – хорошо, что ты у меня есть.
Иногда Юмичике казалось, что Хисаги пришел просто потому, что должен был. Хотя на самом деле он предпочел бы быть в другом месте.
А иногда он не приходил вовсе… и когда Юмичике удавалось увидеть его на следующий день, Хисаги казался… рассеянным. Задумчивым. Счастливым…
Иногда Юмичике казалось, что у Хисаги есть кто-то еще. Но вот об этом… Когда он об этом думал, с его сознанием происходило что-то странное. Конечно, Хисаги имел право на множество любовников. Да что там, и сам Юмичика имел такое право… просто он им не пользовался… потому что ему не хотелось. Не так ли?
А Хисаги – ну что ж… вряд ли они проживут вечность в любви и согласии. Об этом даже говорить смешно! Кто способен быть с одним и тем же человеком бесконечность, предназначенную богу смерти? Есть такие? Выйдите вперед на два шага, я посмотрю на вас!
Документы под тонкими юмичикиными пальцами рвались в клочья и опадали на пол белым снегом. Потом он склеивал их заклинаниями. Тайком. Чтобы никто не увидел.

Собственно, между их знакомством и этим происшествием прошло не так много времени. Юмичике, впрочем, казалось, что его было очень, очень много – наверное, потому, что все дни были яркими, как праздники.
А случилось то, что в силу неприятных обстоятельств Готей лишился сразу двух капитанов. И сразу два лейтенанта – Кучики Бьякуя из девятого отряда и Ичимару Гин из пятого были назначены капитанами соответственно шестого и третьего отрядов. Кучики, как слышал Юмичика, сдал полагающийся экзамен в присутствии трех капитанов, в том числе и Ямамото. Ичимару собрал рекомендации от шести капитанов. А нареканий у него не было вообще.
В шестом вроде бы был какой-то лейтенант, а вот в третьем – не было. Никто – в том числе и Юмичика – не сомневался ни минуты, что Ичимару заберет кого-то из перспективной молодежи пятого отряда.
Юмичика, собственно, не собирался нарушать обещание, данное Хисаги – просто за всеми этими делами Хисаги не появлялся уже третий день… вот он и прокрался тайком на территорию пятого отряда. Просто чтобы увидеться. Или хотя бы увидеть.
- Что ты здесь делаешь? – спросил растрепанный Ренджи, первый попавшийся Юмичике.
- Шухея ищу, - ответил тот. – Ты не знаешь?..
- Не знаю, - сердито ответил Ренджи. – И не желаю знать. И вообще, вали отсюда, пока тебе Ичимару не попался… он и так не сахар, а сейчас еще и злой, как лисица, которой хвост прищемили. Тебя увидит – сожрет.
- Что, именно мне такая честь? – попробовал пошутить Юмичика, но Ренджи зарычал:
- Да, именно тебе! И не притворяйся идиотом, который не понимает, о чем речь!
- Но я… - “правда, не понимаю”, хотел сказать Юмичика, но Ренджи унесся вихрем прежде, чем он смог закончить фразу. – Нервный какой…
Не то чтобы Юмичика не боялся Ичимару, но ему очень сильно хотелось увидеть Шухея. Поэтому, невзирая на предупреждение Ренджи, он все-таки продолжил поиски.
Услышав знакомый голос, он так обрадовался, что не сразу сообразил, что место – личный покой лейтенанта – не самое подходящее для того, чтобы там находился третий офицер. Поэтому он успел скинуть обувь и взлететь на галерею – прежде чем понял, что Шухей разговаривает не с самим собой.
Юмичика никогда не думал, что Ичимару может кричать. Это было еще более странно, чем Ичимару без улыбки.
- Я так решил! Я! Какое… какое право?! Я все решил! Ты должен был пойти со мной! Я же просил его! Я! Его! Просил!
- Гин… - произнес Шухей. Всего одно слово – и Ичимару смолк, словно его выключили. Всего одно слово – и Юмичику качнуло, он сделал шаг назад и оперся о перила галереи. – Гин… - повторил Шухей. Потом – мягкие шаги, шорох ткани, громкий вздох… - Гин… - сказал Шухей в третий раз. И Юмичика перелетел через перила и рванул прочь, не видя дороги и забыв о своей обуви.

Потом Абараи принес ее; он рассказал Юмичике, что Ичимару хотел, когда станет капитаном, забрать себе Хисаги в качестве лейтенанта. Но когда он пришел к капитану Айзену с этой просьбой, выяснилось, что Айзен уже успел оформить документы о переводе Хисаги лейтенантом в девятый отряд. Кажется, капитан пятого отряда попытался уладить ситуацию, предложив Ичимару в качестве лейтенанта Киру Изуру, но Ичимару устроил скандал…
- Так теперь Хисаги пойдет к нему лейтенантом? – спросил Юмичика, бездумно перелистывая бухгалтерскую тетрадь.
- Нет, конечно, представляешь, какая это морока – документы переделывать? – пожал плечами Ренджи. – Ну, Айзен-тайчо же не знал, что этого истероида так переклинит. Хотел парню как лучше сделать. Ну, я думаю, у Тосена и будет лучше, Тосен хороший мужик.
У Юмичики, как и у всего одиннадцатого отряда, было на этот счет другое мнение, но сейчас ему было совсем не до этого. Он перелистнул страницу и с преувеличенным вниманием уставился на столбики цифр. Нет. Он не понимал, что они значили.
- А тебе вообще неинтересно, чего Ичимару так бесится? – осторожно спросил Ренджи.
- Нет, - ответил Юмичика, впиваясь взглядом в иероглифы.
- Ох, Айясегава! – раздраженно сказал Ренджи. – Весь пятый отряд болтает, один ты не в курсе.
И не успел Юмичика ответить, что он вообще-то не в пятом отряде, Абараи поведал ему, о чем отряд, собственно, болтает. Оказывается, про Ичимару и Хисаги в отряде давно ходят слухи вполне определенного свойства. Все и во всем обвиняют, само собой, Ичимару. Заморочил парню голову. Пользуется служебным положением. Хорошо, что появился Айясегава. Хорошо, что Ичимару уходит в другой отряд. Хорошо, что у него не вышло захапать Хисаги к себе лейтенантом. Юмичика, ты в курсе, что у тебя тетрадь вверх ногами?
Несколько мгновений Юмичика смотрел в тетрадь совершенно слепыми глазами. Потом спросил:
- Ренджи, ты как зовешь своего лейтенанта? В лицо, я имею в виду.
- Ичимару-фукутайчо, - опешил Ренджи. – Или просто фукутайчо. А что?
- А ничего, - ответил Юмичика, поднимаясь. – Я пойду, Ренджи, мне еще документы сдавать.
Да. Так оно и было.

***
В дождь можно прятаться под большим зонтом – тогда не видно лица. В дождь никто не заметит слез, стекающих по лицу. В дождь можно быть грустным – и друзья не спросят, что у тебя случилось.
Хотя… уже очень давно никто не спрашивал Изуру, что у него случилось.
Давно – с того памятного практического занятия в Академии, когда они трое, спасая Хисаги Шухея, едва не погибли сами.
Момо дура. Почему она не побежала вместе со всеми? Почему им тоже пришлось остаться? Почему Хисаги Шухей не сдох, как его сокурсники? Почему спасти их явился именно Ичимару Гин? Зачем… за кем он пришел?
Это были не мысли – это был медленнодействующий яд, заполняющий вены Изуру.
Он промок до нитки, и наконец ему стало холодно. Он еще немного постоял, не зная, куда ему направиться, потом развернулся и пошел обратно.
Айясегава все еще сидел на галерее. Изуру направился к нему.

***
Ичимару Гин улыбался так, словно всходило солнце – странно, почему только Изуру воспринимал его улыбку именно так? Когда Гин называл его по имени, внутри у Киры все пело. Никто не произносил его имя так, как Гин.
Ичимару Гин смеялся над ним – над его отличными оценками и дикой застенчивостью, над его успехами в кидо и неудачами в фехтовании. Кажется, Гину не нужен был особый повод, чтобы посмеяться над Изуру. Тот не обижался. Ему нравились насмешки Гина. Они были… все равно что снежок, который суют тебе за ворот. На такое не обижаются.
Еще… Кире нравилось, что Гин его поддразнивает. Это означало, что он его видит.
Гин поцеловал его в первый раз, когда Изуру стал ранговым офицером. Просто, вместо того, чтобы пожать руку, вдруг резко дернул на себя, так что Изуру чуть не упал, и впился в губы. Не просто прижался, а поцеловал взасос. С языком и все такое. На глазах у всего отряда. До этого Изуру один раз целовался с Момо. Ему не понравилось, ей, кажется, тоже, они решили больше не повторять…
Он едва на ногах устоял. А Гин, оторвавшись от него, улыбнулся и почесал в затылке – вроде как смутился.
- Извините, увлекся!
А потом он еще долго ходил кругами вокруг Гина… а Гин ходил кругами вокруг него… Изуру не знал, как подступиться, а Гин, кажется, просто смеялся.
И естественно, Кира не думал ни о каком Хисаги, хотя через какое-то время сквозь любовное марево, в котором он оказался, начали пробиваться какие-то слухи… но как раз тогда, когда он решил обратить на них внимание, Гин решил прекратить их ритуальные танцы.
Изуру не знал других – ни мужчин, ни женщин, - и сравнивать ему было не с чем. Было потрясающе. Так же потрясающе, как и сам Ичимару. Запинаясь, Изуру сказал:
- Я люблю вас, фукутайчо.
И в ответ получил очередной тихий взрыв смеха.
Он не звал его Гином – если только мысленно. Долгое время он думал, что звать его Гином может только Айзен-тайчо.
Изуру никогда не задумывался над вопросом, любит ли его Гин – достаточно было того, что любил он сам. Он никогда не задумывался, а любит ли Гин кого-то вообще.
- Ты – особенный, - сказал Гин однажды ночью. Приподнявшись над Кирой на локте, он отвел прядь волос от его лица. – У тебя глаза всегда грустные. Мне это нравится. И ты такой светлый… как будто прозрачный. Ты знаешь, что тебя солнце насквозь просвечивает? Я очень боюсь, что однажды ты растаешь.
Он мог начать всерьез, а закончить в шутку – или наоборот, и Изуру не всегда понимал, где шутка, а где все серьезно. А еще он мог не спать всю ночь и не давать спать Кире, отрубаться только на пару часов на рассвете и весь день быть бодрым, словно проспал часов десять. А Кира ходил с красными глазами и головной болью.
- Ну не спи! - тормошил его ночью Гин. – Мне скучно! Говори со мной!
Почему-то и за это тоже Изуру его любил.

Айзен-тайчо сам сказал ему, что хочет определить его лейтенантом к Ичимару, когда тот станет капитаном. Сказал, что они все перспективные ребята… что Момо ему, Айзену, очень подходит, он возьмет ее лейтенантом у себе… что его друг Тосен Канаме тоже остался без лейтенанта, а Хисаги очень уживчивый парень… они прекрасно подойдут друг другу. Изуру хотел рассказать об этом Шухею и Момо… ему, правда, было немного стыдно перед Ренджи, которому никакое лейтенантство не светило, но все же это не помешало ему мчаться к Хисаги на всех парах…
Он не нашел Хисаги, зато нашел Момо. Она обрадовалась невероятно – еще бы, она будет лейтенантом у своего обожаемого Айзена! И сказала ему, что, кажется, Хисаги ушел куда-то с Ичимару-фукутайчо… может, Кире посмотреть у фукутайчо в кабинете? Только поосторожнее, потому что Ичимару-фукутайчо недавно разговаривал с Айзеном-тайчо и, кажется, остался весьма недоволен разговором. Кажется, он злится…
Изуру был слишком взволнован и счастлив, чтобы сопоставить факты.
Поэтому он примчался к кабинету лейтенанта – едва не споткнулся о чьи-то сандалии, оставленные у галереи – взлетел по лестнице – подскочил к двери – сдвинул сёдзи…
Он сначала не понял, что видит. Точнее, кого. Потому что этот человек сидел к Изуру спиной, и понадобилось несколько очень долгих мгновений, чтобы по коротко стриженной голове и татуировке на обнаженной руке опознать Хисаги.
Еще Изуру увидел его голую спину, покрытую, как бисером, мелкими каплями пота.
И его смуглые руки, с силой сжимающие белые, как снег, бедра Гина.
И запрокинутую голову лейтенанта… или уже капитана?.. и бесстыдно, призывно подставленную губам длинную шею.
Они оба двигались… резко… толчками… низкие хриплые выдохи Хисаги на каждое движение… громкие короткие стоны Гина на каждый выдох… и откидывается, откидывается назад платиновая голова, словно собираясь оторваться совсем… а потом Гин вдруг вскинулся, и его глаза оказались прямо напротив глаз Киры.
Изуру мог бы поклясться, что Ичимару его не видел. Его глаза закатились так, что стали видны только белки, он открыл рот – и рука Хисаги легла на его губы, крепко прижала, глуша крик… а потом Хисаги опрокинулся назад, увлекая за собой Ичимару.
- Гин… - услышал Изуру. И еще раз: - Гин.
И Гин рассмеялся – тихо, заливисто…

***
Юмичика поднял голову. Изуру стоял напротив; с него ручьями текла вода.
- Как ты это делаешь? – спросил он. – Почему ты можешь так чувствовать? Почему тебе все равно? Научи…
Юмичика поднялся, автоматически поморщившись от боли в отсиженной ноге.
- Ты весь промок, - сказал он. – Пойдем внутрь.
Он привел Киру на кухню; сейчас там было пусто и чисто. Поставил воды на огонь, выплеснул остатки чая из чайника. Четкие, собранные движения. Пока кипел чайник, принес для Киры сухую юкату. Его одежду повесил сушиться. Заварил чай. Разлил по чашкам.
Кира обхватил свою ладонями и над ней завис.
- Кира-фукутайчо, давно вы знаете своего капитана?
- Еще с тех пор, как он был лейтенантом, - слабо усмехнулся Изуру. – Причем не моим.
- Так почему вы так удивляетесь? Негодуете? Ревнуете? – Юмичика подпер щеку ладонью и с жалостью посмотрел на Изуру. – Не потому ли, что от вас это и требуется?
Кира хлебнул чаю, обжегся, закашлялся.
- Все очень просто, - сказал Юмичика. – Вы должны были с самого начала понимать, что никогда и ни при каких обстоятельствах этот человек не будет принадлежать только вам.
- Я понимаю! – выкрикнул Изуру, вскинув голову. – Я знаю, что он… он никому не может принадлежать… я так думал… но если никому, то и не ему тоже, правильно? Если же может, то почему ему, а не мне?!
- Неправильно! – отрезал Юмичика. – Почему именно вам, а не ему?
Кира моргнул.
- Потому что я его люблю.
- Но и Шухей его любит, - вскинул бровь Юмичика.
- Я сильнее люблю!
Юмичика заморгал, и Кире пришлось прикрыть глаза, потому что от мельтешащих перьев закружилась голова.
- Хм… Кира-фукутайчо, а, простите, с чего вы это взяли?
- Да какого черта?! – вскипел Кира, взлетая на ноги. – Я – знаю! Со мной ему будет лучше!
Юмичика приложил ладонь к щеке, глядя на Изуру с чем-то - похожим на умиление - в глазах.
- А вы еще совсем ребенок, Кира-фукутайчо. Неужели вы не понимаете, что человек принадлежит вам ровно настолько, насколько вы этого хотите, и ровно настолько, насколько вы принадлежите ему? Сядьте, а? Я не люблю, когда люди стоят надо мной.
- Принадлежит… мне? – переспросил Изуру, осторожно садясь.
- Да. Понимаете, - Юмичика потер лоб. – Ваши чувства… ведь Ичимару-тайчо отвечал на них, разве не так?
- Не знаю, - потерянно пробормотал Кира. – Я так думал… но Хисаги-сан…
- Что Хисаги-сан? – тихо спросил Юмичика.
- Если Ичимару-тайчо любит его… он не может любить меня…
- А что ему мешает?
- Я так не хочу! – Изуру вскинул голову. – Я… хочу быть… единственным…
- Так вы и единственный, - пожал плечами Юмичика. – Другого Киры Изуру нет. Ни у Ичимару-тайчо, ни вообще.
- Не притворяйся, будто не понимаешь, о чем я говорю! – Изуру снова попытался вскочить.
- Кира-фукутайчо…
- И прекрати меня так называть!
- Изуру! – Юмичика протянул руку и коснулся щеки Киры. Тот замер. – Изуру… смирись. Если хочешь и дальше быть с ним рядом. Если хочешь видеть его таким, каким видел раньше. Если хочешь, чтобы он возвращался к тебе… стань тихой гаванью. И он будет возвращаться. Откуда бы то ни было.
- Юмичика… - жалобно произнес Изуру, глядя в огромные сиреневые глаза. – Я не хочу… я не могу… меня мутит от ревности…
- Учись, - тихо произнес Юмичика. – Иначе сойдешь с ума.
- Как?
- Так, - Юмичика вдруг змеиным движением переместился на стол и подъехал по его поверхности к Изуру. – Смотри на него и думай, как тебе с ним хорошо и как плохо было бы без него. Смотри на Шухея и думай, что каким бы замечательным он ни был, Ичимару от него все равно приходит к тебе. Смотри на них вместе и думай, какая они красивая пара. Смотри на меня и думай, что я всегда могу тебя утешить…
Он наклонился ниже, и его приоткрытый рот замер в нескольких миллиметрах от губ Изуру.
- И о том, - весело закончил Юмичика, - как бы они разозлились, увидев это.
И поцеловал его.
Когда поцелуй закончился, и Юмичика отстранился от Киры, он увидел, что тот улыбается.
- Помогает?
- Вроде да… - тихо сказал Изуру. – Мне еще… долго учиться.
- Я для тебя всегда свободен, - пожал плечами Юмичика.
- А ты, - Изуру посмотрел ему в глаза, - ты правда так чувствуешь? Или просто говоришь?
В этот момент Юмичика понял, почему Ичимару всегда прикрывает глаза, улыбаясь… И улыбнулся. Прикрыв глаза.
- Конечно, Изуру-тян!
- Не зови меня так! – подскочил Кира.
- Что такое? – Юмичика надул губы. – Как же мне тебя звать? Кира-фукутайчо нельзя… Изуру-тян нельзя…
- Почему бы не придти к чему-то среднему? – надулся в свою очередь Кира.
- Не люблю среднее, - Юмичика слез со стола. Изуру допил чай в молчании. Юмичика налил ему еще и притащил пирожные. Потихоньку они снова разговорились – уже не про то, что болело у обоих. Изуру начал сетовать на лейтенантскую работу. Юмичика, в свою очередь – на то, что на него, пятого офицера, тоже эту самую лейтенантскую работу сваливают. Они не заметили, как снаружи прекратился дождь, как зашуршали, оживившись, казармы… Где-то запищала Ячиру. Раздался рык Зараки. Они сидели и трепались, выводя разговором боль.
Потом за спиной Юмичики отъехала сёдзи, и низкий голос произнес:
- Я так и знал, что ты будешь здесь.
И сразу вслед за ним прозвучал другой, протяжный, как знойный летний день.
- Ааа, какое странное место для встречи…
В проеме стояли Ичимару и Хисаги. Рядом. Но не близко. Капитан и не его лейтенант. Ичимару смотрел на Изуру, наклонив голову и улыбаясь… улыбка была немного не такой, какой ее видели все, но распознать это все равно мог только Кира. И, наверное… Он посмотрел на Шухея. Тот глядел на Юмичику.
- Я вижу, ты развлекался, Изуру, - слегка насмешливо произнес Ичимару, охватив взглядом сначала юкату, в которую был одет его лейтенант, а потом – его форму.
- Ичимару-тайчо! – Кира залился краской. – Я… это…
- Кира-фукутайчо попал под дождь, - проговорил Юмичика, слегка поклонившись. – Я решил, что лучше ему будет обсушиться и переждать дождь здесь.
- Попал под дождь? – протянул Ичимару. – Ай, Изуру, как это неосторожно! Ты хочешь лишить меня лейтенанта? Айясегава-сан, благодарю вас.
И в этот раз, наверное, во второй раз в жизни, Юмичика вновь встретился взглядом с Ичимару. Что-то изменилось в этих глазах. Словно теперь… Ичимару точно знал, что победит?
- Пойдем, Изуру, - произнес Ичимару, разворачиваясь. Изуру сгреб свою одежду.
- Айясегава-сан, спасибо. Я верну юкату позже, хорошо? Хисаги-сан, был рад встрече.
И выскочил вслед за своим капитаном.
Сёдзи были тонкие, а говорили капитан и лейтенант третьего отряда громко, поэтому какое-то время Шухей и Юмичика еще слышали их голоса.
- Изуру! Изуру, ну на что ты опять надулся?
- И-Ичимару-тайчо, я… вы ушли на совещание с Айзеном-тайчо и Тосеном-тайчо… и из лейтенантов пригласили только Хисаги-сан…
- Изуру, ты с ума сошел? Какое совещание? А, я ненавижу этих двоих, они опять весь вечер играли в Го! Это так скучно!
- Ичимару-тайчо…
- Что? Не говори мне, что умеешь играть в Го. Я тебя тоже ненавижу!

- В Го? – спросил Юмичика. Шухей махнул рукой и сел за стол.
- Я им чай заваривал весь вечер. Спорю, что это Гин настоял…
Юмичика хотел было попросить не звать Ичимару по имени при нем, но промолчал.
- О чем ты говорил с Кирой? – спросил Шухей. – Он стал неожиданно мирным…
- О разном, - улыбнулся Юмичика, присаживаясь на пол у ног Хисаги и кладя голову ему на колени. – И Ичимару тоже мирный. Ты с ним тоже говорил?
- Да, - Хисаги усмехнулся. – О разном…
Юмичика вздохнул и крепко прижался к его ногам. Шухей положил ему ладонь на затылок.
- Юмичика?
- Да.
- Если бы вдруг… мне пришлось бы уйти… далеко отсюда… ты бы пошел за мной?
Между его вопросом и своим ответом Юмичика успел подумать о многом. О службе в Готее. Об одиннадцатом отряде. Об Иккаку и клятве, которую они дали друг другу – сражаться и умереть под командованием Зараки Кенпачи. Он улыбнулся, спрятав лицо в коленях Хисаги.
- Конечно.

Если бы Ичимару Гин мог прочитать мысли Айясегавы Юмичики, он бы совершенно точно решил, что успел изучить этого мальчика лучше, чем их общий любовник. Потому что Ичимару Гин знал точно, что никуда и ни за кем Юмичика не уйдет. Именно поэтому Ичимару Гин и чувствовал себя победителем.
Он еще не успел узнать, что победителем может стать не только тот, кто уведет с собой от кого угодно и куда угодно, но и тот, кто сумеет вовремя отпустить.
Ему это еще предстояло.

@темы: фанфики

---

Дневник моей смерти или "Продажа подержанных машин и автометаллолома"

[Чеширко]

Дневник моей смерти или "Продажа подержанных машин и автометаллолома"
Автор: ~Sekai~
Фэндом: Bleach
Персонажи: Хисаги Шухей\Аясегава Юмичика, Гриммджо Джаггерджак\Матсумото Рангику
Рейтинг: R
Жанры: Ангст, AU, Детектив, Гет, Мистика, POV, Романтика, Слэш (яой)
Предупреждения: Смерть персонажа, OOC
Размер: Миди
Кол-во частей: 9
Статус: закончен
Разрешение автора: получено
начало тут Я решила до выложить.

Глава 3-9

"Я вернулась!!!" или первая ссора

В течении почти 2х недель мы с Юмичикой писали, рисовали, чертили и высчитывали. В итоге компромисс был найден. Салон решили обтянуть темно-фиолетовым, вместо имеющегося черного с копотью. Раскраску оставить как раньше – павлиньи перья. Добавить неон, новые обвесы. В деталях заменили лишь мотор и пару испорченных. Систему закиси азота оставили старой, Юмичика еще тогда ее хитро и умно сделал. Колеса новые, диски старые, но отреставрированные. И конечно же перышки на зеркале.



Юмичика оказался клеевым парнем. С ним было очень интересно. Он много всего знал и был легок в общении, вот только его любовь к красоте…но как ни странно я к нему привязался и считал своим другом не смотря на то что он вроде как умер.



Следующим этапом работы была покупка необходимого материала и частей, что заняло еще несколько дней и литров бензина промотанного в разъездах. Я начал кропотливую работу по оживлению «Лазурного павлина» . Сначала пришлось править корпус и двери, а дальше по списку. Юмичика сидел рядом и постоянно следил за моими действиями своими удивительными глазами. Лишь иногда вставлял свои комментарии, часто довольно едкие.



— Слушай, может лучше поможешь, чем сидеть и на мозги капать? – наконец не выдержал я.



— Не могу, я умер, — Флегматично оказался он.



— Ага, сидеть по три часа в душе, занимать всю кровать и рисовать он может, а помочь нет. Хорошо, ты еще не ешь совсем, а то чувствую я бы разорился на твои аппетиты.



— Что? Хочешь сказать, я толстый? – Глаза Аясегавы гневно сузились.



— Хочу сказать ты ленивый и … — Но тут зазвонил телефон и пришлось ответить. А может и хорошо, иначе бы точно поругались.



— Да, слушаю.



— Шухей!!! Привет, ты как? Как «Гонка»? готовишься? Я ужасно соскучилась! Я вернулась!!! Давай сегодня у меня, ведь ты же меня любишь…



— Рангику, погоди, не части. Я рад, что ты вернулась! А теперь давай все по порядку. И конечно же я тебя люблю.



— Сегодня вечером у меня вечеринка, в честь возвращения меня любимой.



— Кто будет?



— Все наши и пара новых.



— Все?



— Нууу, кроме Гина, сам понимаешь. А так Кира, Гримм, Тоусен твой, Кьераку и Зараки, Иба и Мадараме. Еще пара моих новых подруг. Нему и Халибель. Последнюю кстати рекомендую, мы с ней похожи. Придешь?



— Конечно. Есть для тебя подарок. До вечера. Целую.



— Пока, пока. Целую тоже.



Я положил телефонную трубку и, блаженно улыбнувшись, взъерошил волосы. Надо еще заехать домой, чтобы переодеться и взять подарок для Ран.



— Ты уезжаешь, — голос Юмичики вернул меня из сладостных грез о хорошей пьянке и новой подружке.



— Да, уезжаю. Рангику вернулась.



— Твоя девушка? – в его голосе мне послышалось что-то странное.



— А? Да, то есть нет уже. Она моя лучшая подруга, можно так сказать.



— И когда ты вернешься?



— Не знаю. Не сегодня и не рано точно.



— Вот значит как. А я тут один сиди, а как же машина? Осталось меньше 4х месяцев, а еще ничего не готово. Или ты передумал? – С каждым словом он все повышал голос и я тоже стал орать.



— А по твоему, я все это время должен сидеть тут, в гараже. С призраком, который непонятно как и зачем тут появился, и еще что-то от меня требует?! Я вообще-то живой, чувствую и у меня есть личная жизнь в конце концов, которую я сегодня намерен наладить!



Юмичика как-то побледнел и шепотом сказал:



— Я тоже чувствую, — Он развернулся и, хлопнув дверью ,ушел в жилую часть.



Я же, подхватив куртку и в свою очередь хлопнув дверью, ушел.



Вечером я был у Матсумото. Вечеринки у этой девушки всегда отличались весельем, реками выпивки, сексом, и хозяйкой, которая везде успевала. Вот и сейчас, стоило мне лишь появиться, как рыжий вихрь повис у меня на шее.



— Шухей!!!



— Привет, Ран, — Я протянул ей коробочку.



— Что это?



— Ну я же обещал подарок, когда вернешься.



Она тут же открыла коробку и достала небольшую цепочку с кольцом на конце. Сразу же одела, и украшение неплохо смотрелось на ее внушительном бюсте.



— Спасибо, — Чмок в щеку, — Вот за что я тебя люблю, так это за то, что ты всегда выполняешь обещания. Пойдем, я тебя с Халибель познакомлю.



И вечеринка понеслась. Выпить с одним, другим, потанцевать с этой большегрудой блондинкой, выпить, поцеловать мимоходом Матсумото, поговорить с Тоусеном, поржать с друзьями, выпить, разнять Гримма и Икаку, выпить, разнять Ибу и Икаку, искупаться в бассейне с Халибель, рассказать о планах на гонку, побить в армреслинге Ренджи, разнять Зараки и Икаку, то есть оттащить пребывающего в нокауте Мадараме куда-нибудь отлежаться. И, наконец, уединиться в одной из комнат все с той же Халибель. У нее пышные белые волосы, смуглая кожа, большая грудь. Она пьяна и готова на все. Но что-то не то. Стоит закрыть глаза, и вместо загара я вижу бледность чужой кожи. Целуя ее полные губки, представляю другие. Черт, да что за хрень? Почему вместо мыслей о том, как бы поудобней ее завалить, я переживаю, что Аясегава в гараже один? Все…клиника.



Когда на ней уже не осталось кофточки, а я думал, как бы мне свалить, чтобы не опозориться, в комнату ввалился Гримм на руках с Рангику.



— Ой, сори, кажись тут занято, — Рыкнул Джаггерджак и хотел уйти, но, поймав мой взгляд, Матсумото спрыгнула с его рук и, подскочив к Халибель, схватила ее за руку и бросив : «Мы попудрить носик.» — Умчалась куда-то.



— Эээ…чего это она? – Удивленно произнес Гриммджо.



— Не знаю. Ладно, я домой. Передай Ран от меня пока.



— Хорошо, удачи тебе с машиной, если что надо обращайся. Помогу, чем смогу.



Мы попрощались, и я ушел. По дороге было о чем подумать. Почему я так отреагировал? Раньше ведь никогда такого не было, чтобы обнимая девушку, я думал о парне. Пусть и красивом, но вообще мертвом. Надо было что-то решать, и я решил.



"Санта-Барбара" по нашему

Всю следующую неделю я жил дома, не суясь в гараж. За это время я успокоился. Поэтому, когда ко мне пришла Ран, попить утреннего саке, я снова был полностью уверен в себе. Она не стала спрашивать про тот вечер, и хорошо, так как я все равно бы не придумал, что ей ответить.

— Хисаги…

— Что?

— А если я скажу, сто влюбилась, ты мне поверишь? – Ран взглянула мне в лицо.

Мы дружим с ней далеко не первый год и даже не 5й. мы очень похожи. Оба никогда не любили и даже не влюблялись. Мы легко относились к сексу, не искали постоянства, но и не были слишком распущены. Из нас бы вышла отличная пара, но увы… Поэтому я внимательно присмотрелся к подруге. Что-то в ней изменилось. Глаза горят, а у губ залегла горькая складка.

— Верю, Ран, верю. Но что не так?

— Да все, — Она грустно улыбнулась и я сел рядом, приобняв ее за плечи.

— Что случилось-то? И кто он кстати?

— Гриммджо…

— И?

— Не и. ты же знаешь нашу репутацию. Он же просто мне не поверит. Тем более я уже спала с ним, где-то год назад. А теперь люблю его. Все ужасно. Я просто не знаю что делать, — Она всхлипнула.

— Поплачь.

— Думаешь поможет?

— Нет, но ты хоть немного успокоишься.

— Хорошо. – И она заплакала уткнувшись мне в грудь.

Такое положение меня очень устраивало. Я взял телефон и стал печатать сообщение: « Срочно ко мне домой! Решается вопрос твоей дальнейшей жизни! Я не шучу! Придешь, позвони на мобилу.» Нажав «Отправить», я стал ждать. Минут через 15 телефон завибрировал.

— Солнце, я схожу в туалет, лады?

Матсумото лишь кивнула, отстранившись.

— Черт, Шухей, чего случилось? – Тяжело дыша, у дверей стоял Гримм.

— Ты Ран все еще любишь?

— Да, но при чем тут это?

— Тогда вали и смотри ничего не испорти. Будете уходить, дверь захлопните. – Я хлопнул его по плечу и втолкнул в квартиру.

Одна проблема решена. Эти двое будут счастливы. Теперь надо решить мой вопрос. Я направился в гараж.

Первым меня встретил Комамура. Черт, да я же его не кормил неделю. Но пес вроде не выглядел голодным. Неужели Юмичика? Представляю морду пса, когда в миску из воздуха сыплется еда. С широкой улыбкой я прошел дальше. Юми спал, обнявшись с новеньким рулем. Рядом с машиной стояла вновь собранная система прямого впрыска закиси азота, усовершенствованная по нашим чертежам. Это что он? Ну конечно, больше ведь некому. Стало немного стыдно.

Я присел на диван и легонько дотронулся до его плеча. Юмичика сразу открыл глаза, и удивленно, и немного обиженно, посмотрел на меня и сел, прислонившись к стене.

— Привет, — Его голос был немного хриплым ото сна.

— Привет, как ты тут? – Немного виновато произнес я.

— Нормально, машину вот делаю, — Он наконец-то отпустил руль. – Как погулял? От тебя, кстати, женскими духами на пол километра разит. – Аясегава поморщился.

— Эээ… это все Матсумото, она на моем плече рыдала, нет, честно. Они сейчас с Гриммом у меня дома в любви друг другу признаются… — И сего это я оправдываюсь? Но меня уже понесло, — А погулял не очень, ушел один из первых, неделю дома сидел, решал некоторые проблемы.

— Понятно…

— Ты это, извини меня что ли, ну что наорал тогда, я так не думаю, я вообще рад, что мы познакомились.

— Честно? – Он выглядел таким радостным, что я не удержался и, подавшись вперед, обнял его.

— Конечно, — Я подумал, что он оттолкнет, но вместо этого Юми лишь обнял в ответ и доверчиво положил голову мне на плечо.

Мы посидели так пару минут, а потом смущенно отпрянули друг от друга. Я пошел переодеться, чтобы приступить к работе, время и впрямь поджимало. Но теперь у меня есть помощник.

С этого дня я опять переехал жить в гараж. А через пару дней ко мне заявились счастливые Гриммджо и Рангику. Ран сначала хорошенько приложила меня своей сумочкой,а потом чуть не задушила в объятиях.

— Шухей, ты такая сволочь, но я так тебя люблю!

— Но-но

— Да не ревнуй ты, Джаггерджак, мы просто дружим. Тем более Шухею тоже кто-то нравится, не зря же он отшил Халибель. – Она задорно подмигнула.

— Да ладно?! И кто же это мне нравится! – Отчаянно захотелось провалиться под землю.

— Ну не знаю, но не зря же ты из гаража не вылазишь и в разрез с привычками уже давно один.

— Я машину делаю…

— Конечно-конечно, я бы даже не удивилась, найдя здесь красивую девушку или даже парня, что тоже не плохо.

— Так, все Ран, тебе кажется пора.

— Все, мы уходим раз так… пока-пока, — Она послала мне воздушным поцелуй, и парочка удалилась. Я же тяжело привалился к одной из машин.

— Веселые у тебя друзья. Они хорошая пара. Хотя я Рангику помню еще десятилетней девочкой.

— Ты был тут?

— Ага, вообще-то стоял рядом с тобой.

— И тебя не видели?

— Конечно нет, бака, меня лишь ты видишь. Кстати ты и вправду влюбился, да?

— Да, то есть, нет, то есть…ты это вообще к чему?

Да, подловил он меня, ничего не скажешь, но, кажется, тему мы закрыли.

Старые шрамы

Я так думал, пока через несколько дней, когда мы уже за полночь закончили с работой, и после душа сидели на диване и смотрели какой-то бред по телику, когда он вспомнил. Я был в некоторой эйфории от такой его близости, кажется он и вправду мне нравился. Тут Юмичика неожиданно посмотрел мне прямо в глаза и спросил:

— Шухей, дак кто тебе нравится? – Его лицо было так близко, что я не смог побороть искушение и, чуть наклонившись, запечатлел на его губах легкий поцелуй. Он отпрянул, ойкнув, и сразу приложил ладошку к губам.

— Ты что, это серьезно?

— А ты думаешь у меня хобби такое, с парнями целоваться?

— Думаю нет.

— Ну вот ты и ответил на свой же вопрос, — Мне не было стыдно, было лишь немного страшно, что сейчас он уйдет.

— А тебя ничего не смущает, а, Хисаги? Ну что я не живой или что парень? А может тебе экспериментов захотелось, а так уж точно никто не узнает?

— Что? Ты совсем дурак? Я бы никогда так не сделал!

Все романтическое настроение с меня в миг слетело, ведь ни о чем подобном я даже не задумывался. Не в силах смотреть на этого человека, а главное боясь услышать что-нибудь еще в этом плане, я ушел.

Стоял у дверей и нервно курил. Курил я редко, но здесь без сигареты не разберешься. Черт, а я и вправду влюбился. Впервые в жизни. Иначе как еще объяснить, что без Юмичики мне пусто, что при взгляде на него становится легко и хорошо, становится радостно и спокойно, а еще хочется смотреть, как он улыбается или вообще смотреть на него.

Когда сзади меня обняли теплые руки, я признаться не ожидал. Когда понял чьи они, желание остаться и желание вырваться стали отчаянно бороться во мне. Победило второе, все-таки я был обижен. Но Юмичика не дал мне этого сделать, плотно прижавшись к спине.

— Подожди, я хотел извиниться. – Он потерся щекой о мое плечо. – Правда, ну не обижайся.

— Я не обижаюсь.

— Ну я же по голосу слышу. Что мне сделать, чтобы это исправить? Знаю!

Он расцепил объятья и, обойдя меня, поцеловал. Сигарета выпала из рук. Я стал ему отвечать пытаясь углубить поцелуй, но он отстранился.

— Шухей, скажи сначала те слова.

— Ты мне нравишься, Юмичика , я влюбился в тебя.

— И я в тебя, Шухей.

Он опять стал целовать меня, а я мягко, но настойчиво разомкнул его губы , и он с готовностью впустил мой язык. Целовались мы долго, я обнимал его за талию, а он запустил руки мне в волосы. Я был счастлив. А потом мы все-таки пошли спать и уснули обнявшись.

С того вечера наши отношения заметно изменились. Все таки быть любимым и самому любить – это клево! Мы болтали, обнимались, целовались, но не более того. Как я заметил еще с первого дня нашего знакомства, он никогда не снимал свою куртку и не расстегивал ее. Даже после душа он выходил в полном облачении. Это было странно, но я не спрашивал. Но спросить все-таки пришлось, когда во время одного особенно жаркого поцелуя моя рука проникла под куртку и стала слегка поглаживать поясницу. Юмичика резко отскочил от меня и обхватил себя руками.

— Никогда, слышишь, никогда так не делай.

— Но что такое?

— Ничего, просто не делай и все.

— Нет уж, ты объясни что случилось…Юмичика…Эй, ты в порядке? – Я увидел, что он слегка дрожит и поспешно к нему подошел, но не стал обнимать, так как не мог предвидеть реакцию. – Что все-таки случилось?

— Ничего. Не могу сказать, ты…ты тогда больше не…не будешь меня… — Он уже почти всхлипывал. Я все-таки обнял его и стал гладить по голове, как маленького.

— Расскажи.

— Ладно…я…я не могу снять куртку, там… Когда я умер, это случилось в машине, была гонка, авария, и руль слетел с рулевой колонки, и она насквозь вошла мне в грудь. – Под конец уже на одном дыхании выпалил он.

— И что?

— Шрамы…остались шрамы…они, они ужасные и противные. Не хочу, чтобы ты их видел, это осень некрасиво, я некрасивый.

— Блин, а я уж думал и вправду что-то серьезное. Глупый, неужели ты думаешь, что какое-то отметины на теле могут изменить мои чувства к тебе? Покажи.

— Не буду…

— А я говорю покажи.

Он лишь тяжело вздохнул, сдаваясь, и я стал расстегивать на нем куртку, кожаная ткань полетела на капот BMW. Следующим этапом стала черная сетчатая футболка, которую я тоже снял. Теперь я наконец-то мог посмотреть на него без дурацких шмоток. Мышцы рельефно выступали под нежной кожей, но шрамы были хорошо видны. Соединительнотканные рубцы смотрелись несколько инородно на этом красивом теле. В середине груди несколько особо крупных шрамов образовывали неровный круг, россыпь более мелких отходили в стороны и еще более маленькие покрывали весь торс. На спине было тоже самое. Юмичика стоял молча и с закрытыми глазами. Я осторожно дотронулся до одного из шрамов, он вздрогнул и открыл глаза.

— Я урод, да? — Голос звучал как-то жалко.

Я покачал головой:

— Не говори ерунды, это не так. Никакие шрамы не способны тебя испортить. Я все равно был бы с тобой, даже если они были здесь или здесь. – Я провел через его щеку, а потом через все лицо.

— Правда? – Он легко улыбнулся

— А когда я тебе врал?

— Не помню.

— Этого просто не было. Давай ка лучше продолжим то, что начали.

Я нежно поцеловал его в уголок губ и мы продолжили то, что прервали, с той лишь разницей, что мои руки теперь беспрепятственно бродили по его спине.



"Знаешь, я даже при жизни не чувствовал себя таким живым..."

До соревнований оставалось чуть меньше месяца, машина технически была готова, осталось лишь покраска. Тут уж «Лазурный павлин» полностью перешел в руки Юмичики. Он с каким-то восхищением прорисовывал каждое перышко, часами просиживал с краской. Признаться я даже стал ревновать его к машине. После очередного шедевра я не выдержал и, отобрав у него краску, просто повалил на пол и стал целовать его лицо. Юми лишь смеялся, но только до тех пор, пока я не нашел для его рта ,более интересное занятие. Поцелуи становились все более страстными, и я не на шутку завелся. Мы уже столько времени встречаемся, а еще нм разу не занимались любовью. Я его хотел. Мои руки буквально против воли стали гладить его тело, а губы стали покрывать поцелуями шею, на сколько позволял воротник куртки. А к черту ее…молния с тихим звуком едет вниз, открывая новую территорию. Но вновь возвращаюсь к его губам, а руки уже стягивают мешающие куртку и футболку.

— Шухей… Шухей, подожди… — Я отрываюсь от вылизывания его шеи и смотрю в глаза. Если он не хочет, попросит прекратить, я подчинюсь, будет тяжело, но подчинюсь.

— Да?

— Не здесь… не на полу… это некрасиво. – А глаза у него шальные, полны страсти.

Я тихонько смеюсь и, подхватив его на руки, несу на не собранный с ночи диван.

— Так лучше?

— Да, — Он согласно кивает, — Шухей, только…ну ты понимаешь…

— Я буду осторожен, обещаю.

Я вновь стал целовать его шею, медленно спускаясь ниже и рукой поглаживая бедро. Юми стянул с меня футболку. Его руки блуждали по моей спине. Я же чуть прикусил его сосок, вырвав тем самым слишком громкий выдох. Повторил тоже самое с другим, тут же зацеловав место укуса. С его губ слетел уже негромкий стон. Я стал целовать каждый его шрам, он лишь сильнее прижался ко мне. Следующий стон я услышал, когда положил руку на его ширинку и стал поглаживать заметную выпуклость. Черт, а от штанов надо избавиться, чем я и занялся, они вместе с бельем полетели куда-то в сторону. Я окинул Юмичику взглядом и невольно залюбовался. Растрепанные волосы, потемневшие глаза, припухшие от поцелуев губы и совершенное тело, которое не портят даже шрамы.

— Ты такой красивый, — Это вырвалось само собой.

— Ты меня смущаешь… иди сюда, — Он протянул руки, и я с готовностью приступил к прерванному занятию.

Дорожкой поцелуев спустился по его животу.

— Знаешь, я никогда раньше такого не делал, но постараюсь доставить тебе удовольствие.

Сказав это я устроился между его разведенных в стороны ног и кончиком языка провел по его члену. Потом обвел им головку и полностью взял в рот. В минете я не мастак, но если вспомнить что делали девушки…да и по его учащенному дыханию и тихим стонам я понял, что двигаюсь в правильном направлении. Я протянул Юми руку, и он облизал пальцы. Не прекращая движений ртом аккуратно ввел в него первый, смоченный слюной, палец и начал двигать им растягивая, вскоре добавил второй. В один из моментов кажется задел простату, так как Юмичика громко вскрикнул:

— Ах, еще… — Я добавил третий палец, продолжая его растягивать.

— Шу…ах…Шухей…хватит…я хочу тебя…всего…пожалуйста

Я и сам уже еле сдерживался, поэтому быстро снял с себя остатки одежды и начал аккуратно в него входить.

— Потерпи немного, — Прошептал я и одним мощным толчком вошел до конца.

— Черт, — Сорвалось с его губ

— Извини, — Я глубоко его поцеловал, давая привыкнуть к себе, отвлекаю от неприятных ощущений.

— Продолжай, все в порядке.

Я стал осторожно двигаться внутри его тело. Там было так горячо и тесно, что у меня буквально сорвало тормоза. Юмичика уже громко стонал, а его руки оставляли на моей спине красные полосы. Долго двигаться в таком темпе было невозможно, сплошное наслаждение затуманило весь разум, поэтому сделав еще несколько особенно сильных толчков и кончил, чувствуя, как тело моего любимого тоже сотрясается в оргазме. Немного придя в себя он сказал;

— Это было красиво.

— Красиво?

— Да, как сотни салютов в одном месте. Знаешь, я даже при жизни не чувствовал себя таким живым, — Он блаженно улыбнулся.

— Я тоже любимый, я тоже, — Прошептал я в ответ, заключая мое сокровище в объятья и даря ему нежнейший поцелуй.

"Это уже вам решать, Хисаги-сан"

Гонка была назначена на завтра, и я пошел подтвердить участие в главный штаб. Там было полно народу, и я случайно услышал разговор.

— Как думаешь, в этот раз будут жертвы?

— Не знаю, в прошлый раз все было спокойно.

— Но зато 15 лет назад, тот парень, что всю дорогу шел впереди, умер, не доехав до финиша несколько метров.

— А я слышал, его столкнули.

— Ну сейчас уже не доказать, камер тогда не было. Может и толкнул кто, грязно играть не запретишь. Парнишка-то тот молодой был, около 20 и красивый, говорят

— А как его звали, никто не помнит?

— Аясегава Юмичика, — Этот голос я знал. Это Тоусен.

— Здорово, Канаме. Вы же тогда дружили вроде. И ты первым пришел.

— Дружили, а результаты аннулировали.

— Что же ты другу не помог, из машины не вытащил, когда там все горело?

— Бесполезно, Фуджикуджака был уже мертв, ему рулевая колонка грудь пробила.

— Вона как, не знал. Ну удачи тебе на гонке.

— Спасибо, увидимся.

Канаме прошел, не заметив меня. Я же стоял, прислонившись к стене, и медленно отходил от всего услышанного. Этого я никак не ожидал, но Юмичике решил ничего не говорить.

Вечером ко мне заехал Кенсей пожелать удачи и пообещал прийти поболеть. Ран с Гриммом тоже должны были прийти на трассу, они кстати решили пожениться, и я безумно рад за них.

В постели с Юмичикой я забыл о Канаме и на следующий день был готов и настроен на победу. Юми со мной не пошел, сказав, что посмотрит по телику…

Перед стартом мы увиделись с Тоусеном. Он посмотрел на мою машину и в его глазах появилось что-то, чего я не успел рассмотреть.

— Шухей, где машину взял?

— Да как обычно, восстановил.

— Понятно. Смотри когда едешь не отвлекайся на любование собой, а то костюмчик у тебя новый, я смотрю. – И он ушел, оставив меня в растерянности. Костюмчик и вправду был новый, как у Юмичики, думаю, он принесет мне удачу.

Машины встали на старт, прозвучал сигнал, и понеслось. Мы с Тоусеном и еще каким-то гонщиком сразу вырвались вперед, но когда осталось проехать около трети пути, первенство делили уже вдвоем. На очередном повороте я вырвался вперед. Но за несколько сотен метров до финиша в меня со всей дури врезался Канаме. Что за черт?! Я быстро набрал на мобиле его номер и буквально стал орать в трубку:

— Какого хрена, Канаме???

— Ты не будешь первым, опять. Никто меня не обойдет, понял Хисаги? Ни ты, ни Юмичика, ни эта гребаная тачка. Я позабочусь о тебе, как и о нем в свое время.

Он опять резко в меня въехал, и я влетел в одну из колон , за 200 метров до финиша.

— Канаме, ты что его убил тогда? Разве победа стоит жизни?

— Конечно. Прощай, Хисаги.

— Что значит про…

Но договорить я не успел, так как его черно-рыжая «Мазда» с тяжелым передним обвесом врезалась в бок моей машины, и я почувствовал, как что-то хрустнуло в районе спины, и меня тут же выбило через лобовое стекло на трассу. Я еще как-то успел схватить с зеркала перья. Правую половину лица обожгло болью и, упав на асфальт, я почувствовал, как треснули кости в руке, и что-то туго сдавило грудь. Сознание стремительно уплывало, но я помню как Тоусен, мой друг и наставник, развернулся и несется на меня на машине, но кажется удара не последовало, а я погрузился во тьму.

Что было дальше я помню лишь обрывками. Вой сирен, куда-то несут, чьи-то голоса. Крики – «Живи, не умирай!». А потом я вижу свое тело, перемотанное бинтами, со множеством трубок. Это страшно. Выхожу в коридор, там Кенсей, Гриммджо и Рангику.

— Ре6ята, что случилось?

Но они меня не слышат, что за черт??? Становится жутко. Да что здесь происходит??? Вижу в отдалении человека в панамке, кажется это у него я купил машину. Он манит к себе и я подхожу.

— Хисаги-сан, кажется вы не понимаете что происходит, я могу объяснить. Мы выходим из больницы, меня не покидает странное чувство. На улице мы присели на лавочку.

— Хисаги-сан, вы пострадали в аварии и сейчас находитесь в коме.

— Быть не может, вы же со мной разговариваете.

— Но вы разговаривали с Аясегавой-саном, да и сами видели свое тело в палате.

— Что произошло? Что с Тоусеном, Юмичикой?

— Когда Канаме хотел вас переехать, на дороге появился Аясегава-сан. Он каким-то образом отодвинул траекторию машины. Тем самым спас вас. Тоусен врезался в соседнюю опору, машина загорелась, но ему не позволили выйти. Фуджикуджака держал дверь, пока не раздался взрыв. Кажется они еще о чем-то говорили. Ведь это Канаме убил его 15 лет назад, да вы и сами все поняли. Гонки, кстати, запретили. А вашу машину уже не восстановить, зацепило взрывом.

— Юми, что с ним? – От беспокойства за любимого я почти перестал дышать.

— Он ушел. Ушел окончательно. Аясегава-сан выполнил все дела на земле.

— И…и я его больше не увижу? – На меня навалилось такое отчаяние.

— Это уже вам решать, Хисаги-сан. Хотите ли вы жить или хотите быть с ним. – С этими словами торговец ушел, а я остался думать.

Кенсей и ребята все еще были в коридоре, они переживали за меня. Я посмотрел в родные лица и принял решение. Мое тело лежало на простынях, сливаясь с ними. В карточке было написано: «Перелом позвоночника; черепно-мозговая травма; множественные переломы ребер, с повреждением мягких тканей; внутренние кровотечения; закрытый перелом правой лучевой кости» — веселый списочек, я усмехнулся и провел рукой по лицу. Что это? Кажется правую половину пересекали 3 шрама, ну да, точно, это когда в стекло летел. Еще одна горькая улыбка. В моей руке мертвой хваткой зажаты 4 перышка. Вот и все. Я закрываю глаза и лечу. Кенсей, Гриммджо, Рангику – простите меня. Тоусен – гори ты в аду
Дневник дописан или же история продолжается?

Светит солнце, и где-то шумит море: на берегу стоит ОН, а рядом «Лазурный павлин». Я тихонько подхожу и обнимаю его сзади. Он вздрагивает и поворачивается.

— Шухей??? Что… что ты здесь…почему? Ты должен был жить. – Я прикладываю палец к его губам, прося помолчать.

— Глупый, жизнь без тебя – это не жизнь. Я люблю тебя, Юмичика. Смело можно сказать, что люблю больше жизни . Если я нужен тебе такой некрасивый, со шрамами на лице, то позволь остаться.

— Идиот. – Из его глаз начинают литься слезы. – Конечно нужен, ты для меня самый-самый красивый. Я же люблю тебя.

Он утыкается мне в плечо и продолжает плакать. Я обнимаю его и понимаю, что сам не могу сдержать слез.
А потом мы садимся в машину и едем со скоростью ветра. Мы вместе и теперь навечно.


***********************************************************************************


Сегодня на кладбище удивительно тихо, лишь два человека посетили его в этот солнечный день. Красивая рыжеволосая девушка в свадебном платье положила на мраморную плиту букет белых хризантем. Ее спутник, молодой синеволосый мужчина в смокинге, обнимает ее за талию. Сегодня их свадьба, и сегодня ровно месяц, как не стало их друга, того, кто помог им обрести счастье. Его убил во время гонки его же наставник и товарищ. Парня похоронили на рассвете, в его мертвой руке навсегда осталось 4 перышка: два желтых и два красных.


************************************************************************************


Молодой рыжий парень слоняется по свалке старых и подержанных машин, желая выбрать что-нибудь для себя. И вот его взгляд приковывает к себе подержанный мотоцикл, цвета морской волны и с рулем в виде рогов барана.

— Молодой человек, смотрю вас что-то заинтересовало, — Торговец в полосатой панамке появился как будто из ниоткуда.

— Да, вот он сколько стоит? – парень все не мог отвести взгляд от понравившегося байка.

— Ну что вы, что вы. Вам отдам бесплатно. Она давно вас ждет…

@темы: фанфики

---

Пожалуйста, помогите в поисках фанфиков

[Naive.Madman]

Недавно открыла для себя пейринг Зараки/Юмичика, и, как следствие, захотела прочитать всё существующее по этой необычной паре. К сожалению, это не самый распространённый пейринг, и ничего, кроме невыполненных заявок, я найти не могу.
Уже прочитала "Мы никогда не умрём" и "Интерлюдию" на этом сообществе + "Ценный совет неуверенному от неопытного" и "лепестки" где-то на дневниках

Может быть, кто-то подскажет мне, есть ли на свете другие работы на эту тему? Буду безмерно благодарна.
Хотелось бы почитать работы с высоким рейтингом, но на это я уже не надеюсь.

@темы: фанфики

---

будем считать первым вкладом...

[kai-neakriss]

Автор: Kai-Neakriss
Бета: Virzoeve
Пейринг: Бьякуя/Юмичика
Рейтинг: R
Жанр: флаф
Статус: закончен
Дисклеймер: от прав отказываюсь, всё принадлежит Тайто Кубо
Предупреждение: ООС персонажей

Утреннее солнце выкрасило в золотой и золотисто-розовый крыши Сейритея. Птицы старались во всю, приветствуя своими трелями начало нового дня. Весенние первоцветы раскрывали свои бутоны, радуясь теплу.
Лишь в одной из комнат поместья Кучики царил сонный полумрак. Странное состояние для дома, чьи обитатели обычно встают задолго до рассвета.
Комната, обставленная в светлых бежевых тонах, изо всех сил противилась наступления утра, закрывшись плотными занавесками. Солнечный зайчик прокрался в ранее не исследованное помещение, осмелев, пробежал по стене, шёлковому одеялу, попытался заглянуть в лицо спящего мужчины и запутался в тёмных волосах, рассыпавшихся по подушке. Сёдзи с тихим шорохом распахнулись, впуская сотни его солнечных собратьев, весело заскакавших по резному столику, картине изображающей летящих над озером цапель, футону. Один, особенно наглый, забрался Юмичике на нос, заставив нахмуриться, а аромат гвоздик положенных на подушку разбудил окончательно. Лениво потянувшись и позволив одеялу медленно сползти с плеч, обнажая упругую гладкость кожи, он взглянул на вошедшего.
- Я проспал, - тонкие пальцы нежно погладили белые лепестки. – Почему ты меня не разбудил?
- Сегодня необходимости в раннем подъёме нет. Ваш капитан блуждает по Руконгаю, в поисках хорошей драки, в прочем, как и всегда. С повседневными делами в отряде легко справится и третий офицер, а если возникнет непредвиденная ситуация, пришлёт адскую бабочку. Я с ним поговорил. К тому же, ты так мило сопел во сне, что мне стало жаль тебя будить, – Бьякуя, опустился на футон с невозмутимым выражением лица, лишь где-то на дне его глаз сияли смешинки.
- Даже боюсь представить себе эту картину, – Юмичика приподнялся, что бы изобразить с каким видом Кучики сообщал о том, что его любовник проспит построение, - У меня получилось?
- Ну, если убрать постоянно выползающую на лицо улыбку, то вполне. И я не говорил офицеру Мадараме, что ты проспишь. Только сослался на необходимость уточнить последние данные по появлению большого количества пустых на прошлой неделе. А после выполнения, несомненно, опасного задания, тебе потребуется длительное восстановление и даже возможно лечение в четвёртом отряде. Так что в нашем распоряжении целый день. – Бьякуя всётаки, позволил себе улыбнуться, - Но не уверен, что Икакку мне поверил, возможно, я был не очень убедителен.
- И почему же тогда мне пришлось спать в одиночестве самые лучшие утренние часы? – Юмичика сощурился, скорее изображая досаду, чем испытывая её на самом деле.
- Доверить проверку и построение отряда своему лейтенанту я не могу, в последнее время он стал совершенно несобранным. И судя по отсутствию Рукии в поместье в дни усиления его невменяемости, скоро придётся решать этот вопрос.
- Ты запретишь им общаться? – Юмичика свернулся клубком, положив голову на колени Бьякуе, пряча погрустневшие глаза за занавесом волос. Он знал, насколько Ренджи привязан к Рукии. Тот каждое собрание лейтенантов рассказывал, какая она замечательная и как он хочет поговорить с капитаном, но все понимали, что Кучики не позволит своей сестре, быть вместе, с простым Руконгайцем, будь он хоть трижды лейтенант.
Бьякуя не спешил отвечать. Лишь вздохнул и начал легонько гладить Аясегаву, успокаивая как маленького ребёнка. Задумчиво посмотрел на картину, вспоминая, как год назад они ругались из-за неё (Юмичика захотел украсить спальню, аргументируя это тем, что однотонные стены ему надоели и это не соответствует его представлению о красоте).
- Знаешь, после смерти Хисаны я ограничил свою жизнь долгом главы клана Кучики и чуть не потерял Рукию. Не верил, что моё сердце ещё живо и способно хоть на какие-то чувства, но встретил своё счастье. Когда мы впервые были вместе, думалось - это долго не продлится, как и всякая твоя блаж. Промучившись, весь следующий день до самого вечера неизвестностью решил, что если придёшь ещё раз, никуда тебя не отпущу, просто не смогу. Поэтому забирать у них возможность любить я не стану, но узаконить их отношения, думаю, стоит. Честь клана не должна быть запятнана внебрачными связями, а то, что Абараи из Руконгая клан Кучики как-нибудь переживёт.
- Ясно. Я очень рад. – Юмичика легко поднялся и положил цветы на столик. – И я тебя тоже, – уже шёпотом на ушко. – Люблю…
Солнечные лучи согревали этой весной не только землю, но и сердца шинигами, в чьих глазах вместо печали поселилась надежда и искорки любви, нежной и чистой как белоснежные цветы.

@темы: блич, фанфики

---

Мы никогда не умрём 14

[db BananaMilk]

Название: Мы никогда не умрём
Фандом: Блич
Автор: bubantes
Бета: Last_Optimist
Пейринг: Иккаку/Юмичика, Зараки/Юмичика
Рейтинг: NC-17
Предупреждение: нецензурная лексика
Ссылки на предыдущие главы:

1-2 , 3-4 , 5-6, 7-8, 9, 10, 11, 12, 13.

 

Глава 14



Я пробью эти стены взглядом,
Я засыплю вам в окна ладони.
Где написано, Боже правый,
Мы хоть что-нибудь не уроним.

Вытри мне, многолетке, сопли.
Где набраться нам веры и надежды?
Где окончатся наши вопли?
Я ищу, но ищу все реже



- Произнесите, пожалуйста, команду активации, - бесстрастный и спокойный голос не воздействовал ни на одно нервное окончание, словно был смонтирован искусственно, а не принадлежал живому человеку.
Пальцы слегка сжались на рукояти. Теплый и вязкий комок слюны с трудом прокатился по горлу.
- Цвети, Фуджикуджяку.
Наступившую тишину разбавил легкий шорох от соприкосновения кожи и стали, затем лязгнули серпы.
- Хм, хорошо. Занпакто боевого типа. Банкай не достигнут?
- Я только пятый офицер. Я даже не достиг материализации.
- Какие-то иные способности?
- Нет.
- Кидо?
- Не владею.
Несколько томительных минут, и наконец равнодушное:
- Можете идти, офицер.
Снаружи, после сумрачного помещения со спертым воздухом, встречала мелкая прохладная морось, практически сразу же превратившаяся в дождь. Юмичика глубоко вздохнул, открыл глаза и обнаружил, что кто-то стоит перед ним, отбрасывая на него тень.

- Юмичика-сан, - припухший со сна Ренджи, со щеки которого даже не сошли еще полоски от подушки, явно прибежал сюда узнать результаты проверки. Это было трогательно. Офицеров младше пятого уровня проверили еще два дня назад, и больше во втором отряде ему было делать особо нечего. – Ну как там? Все в порядке?

- Ты сомневался? – поднял одну бровь Аясегава, разворачиваясь и направляясь к казармам. – Думал, это я на самом деле хожу и поедаю реяцу всех этих несчастных?

- Да ну вас, Юмичика-сан, - Абараи зевнул и догнал его, шагая теперь рядом. – Все бы вам смеяться. Я вам вот вообще-то принес, чтобы вы не мокли.

Пятый офицер даже отпрянул немного, когда в его сторону был протянут зонт. Моргнув, Юмичика со странной смесью удивления и благодарности посмотрел на своего юного товарища.

- Ренджи, ну неужели только для этого?

- Еще я хотел проведать с вами Иккаку-сана, - признался Абараи и, так и не дождавшись реакции Аясегавы, раскрыл над ними обоими зонт. – Ведь ему уже лучше?

- Только если иметь довольно циничный взгляд на вещи… - Юмичика мигом помрачнел, потирая пальцами лоб. Ренджи уже заметил, как за несколько дней осунулось лицо офицера, и переносицу все чаще прорезали тонкие ниточки вертикальных морщинок. Столько он никогда не хмурился. – Лучше – это в понятии четвертого отряда в бессознательном состоянии цвет лица чуть розовее чем вчера. Никто не поймет в чем дело и почему они не просыпаются. И я не могу выпросить у Уноханы отдать его нам, у нас в доме ему будет лучше.

- Юмичика-сан, вы совсем не спите. Ну а если вы еще будете за Иккаку-саном смотреть, от вас к конце недели одни глаза останутся. Я знаю, что вы госпиталь не любите, но там всех много, и все они умеют, - в такие моменты Абараи неожиданно менялся местами со своими наставниками и изрекал вещи куда более взрослые, чем от него обычно ожидали. Впрочем, Аясегава и так знал, что кто пацана за простака посчитает – считай, сам же себе выкопает яму. Наивен Ренджи был конечно до безобразия, но в мире, где все остальные намеренно искали себе сложности и по ним жили, такой вот парень мог принести много неожиданностей. И те, кто собирался подстроить такого вот парня под свою кривую систему ценностей, могли жестоко на этом наколоться, как накалывается упрямец, долго сгибающий тугую пружину, которая рано или поздно все равно врежет ему по лбу.

- Спасибо, Ренджи, - зонт над головой внушал некоторое чувство уюта после мрачноватой обстановки комнаты допросов во втором отряде. Аясегава позволил себе взять шестого офицера под руку, чтобы они оба шли покомпактнее и поменьше высовывались из-под зонта. – Откровенно говоря, все это говно, что творится в последние дни, еще хуже чем то, что творилось раньше. Теперь все друг на друга косятся и подозревают, детский сад какой-то.

- А что же делать, если это в самом деле это кто-то свой… - Абараи, видно было, очень конфузился произносить такие вещи вслух, но мужественно старался.

- Но они проверяют всех, чьи занпакто и так известны, - ворчал Юмичика, старательно разглядывая раскисающую от дождя землю под ногами. – А любой из офицеров мог утаить такие способности еще до того, как вообще стало известно о пробуждении занпакто. Как Иккаку прячет банкай – по тому же принципу кто-то сейчас может ходить с такой вот сосалкой наперевес и…

Не дойдя каких-то пятидесяти метров до корпуса госпиталя, офицеры вдруг замерли - у самого входа маячили крайне знакомые силуэты: высокая, прямая, будто в зад вставили бамбуковую метлу, фигура лейтенанта шестого отряда, перед ним маленькая, но невероятно внушительная Унохана, и за ней долговязая, широкоплечая Исане. Обе были спокойны, но Рецу совершенно при этом не напрягалась, а фукутайчо приходилось нелегко, что видно было по ее тревожно бегающим глазам. Впрочем, Юмичика понимал ее как никто другой – надо было явно понюхать много пороху в своей жизни, чтобы не чувствовать себя в присутствии лейтенанта шестого влажной ветошью.

- Иккей-кун, - вот что больше всего сбивало с толку в капитане четвертого, так это тоненький, высокий голосок, как у молоденькой девочки. Вот так услышишь его в недобрый час, и сразу чуешь, как тебя поперек хребта дубовой балкой перешибло. Женская хрупкость – страшная сила. – Посторонние не могут входить в бокс для спящих.

За медиками тоже водилась привычка давать явлениям меткие названия, и все жертвы твари как-то сами по себе стали называться «спящими».

- Ваш отряд не будет содействовать расследованию? – Ренджи с Юмичикой совершенно одинаковым образом поморщились от концентрации пафоса в атмосфере.

- Наш отряд, Сенгоку-фукутайчо, занимается ранеными и больными, в частности – создает им комфортные условия. Когда к больным людям врываются и подвергают их допросам – это не те условия, которые им полезны. Как только мы кого-то выпишем – можете привлекать его к делу. Вы мешаете нам, Сенгоку-фукутайчо.

- То есть, вы официально противитесь тому, чтобы я допросил свидетеля?

Пафос сконденсировался в тучу и выпал мелким чернильным дождиком. Унохана даже не вздохнула.

- Офицер Тецука еще нуждается в лечении, и не думайте, что вы первый, кто пытался задавать вопросы. Она ничего не помнит и ничего не может рассказать. И если сейчас ваше упорство просто неуместно, то продолжи вы настаивать на беседе с единственным свидетелем – я вынуждена буду обратить на вашу инициативу внимание сотайчо. Да, сейчас все друг друга подозревают, лейтенант, и не накаляйте обстановку.

Аясегава со вздохом потянул Ренджи за локоть.

- Так, участь лейтехи решена и незавидна – эта женщина сейчас раскатает его блином и налепит пирожков. Давай не будем становиться свидетелями его позора.

- Но Юмичика-сан, нам же можно проходить в бокс.

- Ну не будем что ли совсем засранцами, чтобы так подставлять Рецу-сан. Она сказала ему, что никому нельзя – а тут представь, мы продефилируем мимо такие красивые, да еще поздороваемся. А уж этот тогда наизнанку вывернется, чтоб тоже на что-нибудь чье-нибудь внимание обратить. Ничего, зайдем попозже, уж из-под носа этих дам Иккаку точно никуда не денется, даже если бы сам хотел. Ясен сыр, что там все спокойно, и Унохана ни одну сволочь не пустит. Кстати интересно, правда, чего этот хрен с горы к девчонке привязался. Я так понял, уже не первый раз лезет.

- Наверное так. Но вы думаете, разве он может… - Абараи запнулся.

- Ну вслух сейчас никто ничего не говорит, но теоретически может каждый. Я бы на месте Твари тоже постарался бы быстренько до живчика добраться. Только не он это.

- Почему вы так думаете?

- Так на черта ж так палиться-то? Товарищ лейтенант конечно редкостный кусок гуано, но на кретина вроде не похож, чтоб при всем честном народе бить себя пяткой в грудь и требовать прохода к свидетелю.

- Тоже верно, - пригорюнился Ренджи. – Но тогда получается, что чудище никак не найти. Все только будут друг на друга думать, в конце концов перессорятся и вообще никакой работы не будет. Только быстрей все друг друга перебьем.

- И тут ты прав, мой хороший. Я слышал, грешат тут на двенадцатый отряд, что тоже не лишено смысла. Но опять же… а ладно, языками теперь болтать только и остается.

Аясегава даже головы не повернул, когда на его плечо приземлилась изящная бабочка, заговорившая до смешного узнаваемым басом.

- Юмичика, слухай сюда, еще приказ наслали – комендантский час теперь с восьми, а не с десяти, и ходить кучами не меньше четырех рыл. Намек понял? Пирдуйте в отряд, чувырлы, я знаю что Абараи тоже там.

- Так точно, - вздохнул пятый офицер уже в никуда, когда бабочка вспорхнула и укоптила куда-то в поднебесье. – Слышишь, Ренджи, вот так вот нам детское время опять подняли, скоро в ямы все зароемся, одни жопы будут торчать.

- Зачем же? – смутился паренек. Сколько вместе ни служили, а к юмору ниже пояса до сих пор относился трепетно… Дите, одним словом.

- А чтоб враг не заблуждался относительно того, кто мы все в этой доблестной военной организации. И так уже все, прекрасные, в рядок раком стоим. А все-таки Иккаку навестить надо, если я его сегодня не увижу, у меня весь день все из рук падать будет.

Выполнить данное удалось только ближе к вечеру – минуя зоркие патрули, офицеры таки с милостивого разрешения Рецу проникли в палату – девушку оттуда уже перевели в другое место, но подселили из другой пару парней – впрочем, те были ровно в таком же неживом состоянии, как Мадараме. Юмичика вовсе не замечал других коек, просто сидя возле Иккаку и смотря на его лицо. Ренджи уже убедился, что пятый офицер может делать это часами, если его не потормошить и не напомнить, что пора бы уже сваливать, прекратив пользоваться добротой персонала четвертого, милостиво закрывающего глаза на запрещенные визиты.

- Аясегава-сан, Абараи-кун, - когда оба уже собирались уходить, в дверях их зачем-то задержала Исане. – Вас хочет видеть Кие-чан, у вас еще есть время к ней зайти?

- Кто? – несколько рассеянно переспросил Юмичика, явно сейчас витавший мыслями в областях, далеких от шапочно знакомых имен.

- Офицер Тецука, - уточнила Исане. – Узнав, что вы здесь, попросила вас позвать… Ей наверное просто скучно… нет, если не хотите, то я… - поспешно добавила Котецу, заметив, как нахмурился Аясегава.

- Да нет, зайдем. Ну только на минуту, а то уже скоро детское время кончится.

В палате девушка была, понятное дело, одна. Офицеры вошли, не прикрыв дверь, явно показывая, что задерживаться не собираются.

- Что-то случилось, Кие-чан? – Ренджи сочувственно окинул взглядом щуплую фигурку в больничном юката. Девочка, хоть и числилась в выздоравливающих, выглядела неважно – под глазами залегли тени, сама тощенькая, совсем детская грудь вздымалась от частого и мелкого дыхания, пушистые каштановые волосы были кое-как заплетены в короткую сбившуюся косу.

- Я хотела сказать вам спасибо, - Киетака не улыбнулась, не подняла взгляда – только теребила край одеяла маленькими пальчиками. Юмичика немного нервно сглотнул, углядев, что возле ногтей зверски обкусаны заусенцы, отчего кожа воспалена до красноты. Такого отношения к своим рукам пятый офицер не понимал.

- Да бросьте…

- Ему лучше – вашему другу?

- Да, а как же иначе.

- М…

Неловкие паузы в данный момент сыпались на присутствующих как горох, и Ренджи, видимо, решил сгладить хоть одну.

- Ки-чан, тебя тут хоть не тревожат по глупостям?

- Приходили… - пожала плечами девушка, по-прежнему не поднимая глаз. – Но я ничего не могу вспомнить, только яму и темень… Скажите… а что там сейчас снаружи? Что-нибудь еще произошло?

- Пока нет, - Юмичика не обладал достаточным запасом человеколюбия, чтобы в самом деле вот так просто скрашивать досуг девчонки, потому нетерпеливо переминался с ноги на ногу. – Усилили патруль, контроль, к вам пробивается очередной ходок с допросом… ничего особенного. Кие-чан, там ввели комендантский час, и нам бы…

- Я хочу уйти отсюда. Здесь так плохо, особенно по ночам, - Тецука вдруг посмотрела на них почти умоляюще. – Вы не поможете мне уйти?

- Кие-чан, ты что… мы тут же в карцер загремим, сейчас про такое даже думать нельзя, - слегка офигевший Ренджи в поисках моральной поддержки взглянул на Юмичику. Тот вздохнул.

- Мы в самом деле не можем. Тем более вас – вас, как выжившую жертву, сейчас вообще хорошо бы посадить под охрану…

- А может вы останетесь? – этот вопрос озадачил офицеров еще больше. Они ошеломленно переглянулись. – Ну хоть один из вас… Юмичика-сан? Нет? Абараи-кун, останься ты.

Пауза вновь затянулась. Аясегава дураком не был и видел, в каком замешательстве его младший товарищ – ему явно не желалось провести ночь в четвертом отряде, сидя в палате пусть и милой, но совершенно чужой им девчушки. А с другой стороны, он со всем свойственным ему добродушием жалел бедолагу и пока с отказом медлил. Неизвестно, чем бы закончилась внутренняя баталия, если бы положение не спасла Котецу-фукутайчо.

- Ребята, извините, но Унохана-тайчо…

- Да мы… - Юмичика тоже в недобрый час встретился со своей совестью и теперь придумывал, как бы изложить Исане просьбу больной девушки. Но Киетака неожиданно не дала ему это сделать.

- Простите, да, я на самом деле знаю, что нельзя. У меня бывает, иногда говорю, потом думаю… Спокойной ночи.

- Спокойной, - офицеры выдохнули. Совести тут же заискрили бриллиантовой пыльцой от чистоты, и оба выдвинулись наконец в сторону родного отряда. Там их поджидал на крылечке своего дома попыхивающий трубкой Зараки – и это зрелище вселяло в души бойцов мир и относительный покой. Сидящий вот так капитан, пускающий клубы дыма в наступающие сумерки, казался такой вечной и несдвигаемой глыбой, что верилось – за стенами одиннадцатого хоть Сейрейтей обвались, а внутри все останется как есть. Ячиру разместилась тут же на ступеньках, уничтожая очередную пачку листов путем нанесения художеств.

- Нагулялись? – ворчливо поприветствовал пришедших Кенпачи.

- Так точно, тайчо, - Юмичика едва заметно улыбнулся. – А вы никак нас ждете?

- Мечтай. Скучно просто. Ты, пугало, вообще не нервируй родного капитана, не маячь тут, пшел нах спать. Абараи.

- Да, тайчо!

- Пока Иккаку, симулянт херов, не вернется – ты следи, чтоб этот придурок жратву свою доедал, а то клюет как чиж, скоро в иголку продеть можно будет всего целиком. Все, все, скройтесь с глаз, глядеть тут я еще на вас должен. Идите, идите.

После такого доходчивого посыла невозможно было собственно не пойти – и офицеры пошли, торопливо раскланявшись с Зараки и послушно исчезнув из его поля зрения.

Когда оба дошли до домика Юмичики, он удивленно обернулся на Ренджи.

- Ты что, правда собираешься следить, чтобы я ел?

- Нет, я у вас и ночевать буду.

- Это еще что за радость такая? – уже отодвинувший седзи Аясегава замер на полушаге.

- А вы не бухтите, Юмичика-сан. Вы же опять сейчас лампу до утра будете коптить, а Иккаку-сан вернется – уши мне обдерет за то, что я за вами не приглядел, - Абараи в своей простоте был очарователен, особенно когда прошел в домик, разувшись и сразу же проходя к лампе. – Вас одного только оставь, вы и не едите, и не спите, а потом сами же будете расстраиваться, когда в зеркало посмотрите.

- Слушай… ты! – запыхтел Юмичика, едва удерживаясь от того, чтобы не расхохотаться, пока Ренджи деловито вытряхивал и расстилал футоны. – Маленький хам!

- Я не хам, мне вас жалко. Так, я возьму юката Иккаку-сана, а то спать не в чем. А вы делайте что привыкли, я вам мешать не буду, - Абараи уселся на футон и, распустив хвост, стал заплетать косу на ночь. В этот момент Аясегава наконец смирился со своей участью – переоделся в белое юката, причесался и уселся на свой футон. Эти несколько ночей он в самом деле спал часа по два перед самым рассветом – за столько лет постоянного присутствия друга рядом, привыкнуть к вынужденному одиночеству оказалось сложнее, чем представлялось. Потому, с какой стороны ни посмотри, а сейчас оставшийся Ренджи опять принес в домик тепло и ощущение того, что рядом кто-то большой и сильный, пусть даже и…

Юмичика вздрогнул, когда шестой офицер плюхнулся рядом с ним и потянул за плечо.

- Упрямый вы как зараза, - высказался Абараи, прижимая опешившего Аясегаву к груди, а потом утягивая вниз так, чтобы тот лег головой ему на колени. – Что у вас, голоса нет, сказать не можете? Ну не получается одному спать, так уж давно бы позвали.

- Блин… - Юмичика ощутил щекой тепло чужого бедра и вдруг обмяк – расслабился так, словно из него вынули скелет. – Ренджи, ты знаешь…

- Вы не волнуйтесь, я вас присплю и уйду на тот футон.

- Не перебивай старшего по званию. Я как раз собирался сказать, чтобы ты остался… Ты же останешься?

- Останусь, - эхом откликнулся Абараи и завозился, укладываясь и влезая под одеяло. Устроился, накрыл и Аясегаву, притянув его к себе и обняв со спины.

- Знаешь, о чем я сейчас думаю? – Юмичика поерзал, устраиваясь поудобнее и прижимаясь теснее.

- О том, что хотите спать.

- Вот именно! Ренджи, ты большой, горячий и красивый мужик, я лежу с тобой в обнимку, до этого несколько ночей проведя в одиночестве – и думаю только о том, что согрелся и хочу спать.

- У вас пятки холодные, Юмичика-сан. Поставьте их мне на лодыжки, погреются.

- Хорошо, - Аясегава тихо рассмеялся и затих. И практически уже задремал, как вдруг над ухом раздался негромкий и тоже полусонный голос.

- Про вас разные пакости говорят, Юмичика-сан, но я же знаю, что вы не такой совсем. Красивый вы очень, и так пахнет от вас классно, а я вот вас тоже обнимаю и хочу только чтоб пятки ваши наконец согрелись.

Оба приглушенно похохотали, пихаясь локтями, и в конце концов затихли, пожелав друг другу спокойной ночи.



Сторонний наблюдатель мог бы вообразить, что в ясный полдень в Сейрейтей происходит подготовка к какому-нибудь празднику – уж до того резво носились туда-сюда преувеличенно бодрые шинигами, словно индюки с отрубленными головами. С другой стороны, отсутствие веселого смеха наводило на размышления, и вскоре непосвященному в самом деле стало бы понятно – что-то тут не складывается. Есть разница между «суетами».

- Снеслись, - позлорадствовал Кенпачи, неторопливо выкатываясь из дому и на ходу надевая хаори. Правда, ему спешку и волнение приписать было никак невозможно – капитан жизнерадостно ухмылялся и сладко потягивался, оглушительно треща мощными суставами. – Ну теперь-то уж начнем дружить отрядами, ага. Видали?

- Так точно, тайчо, - Юмичика, тоже вышедший из домика не до конца одетым, покачал головой и затянул бант пояса. – Теперь будут делать вид, что поисковую операцию планировали еще с молодости Ямамото, просто нам не раскрывали стратегический замысел.

- А что? Где? – Ренджи буквально вывалился из офицерского домика, прыгая на одной ноге и на ходу завязывая варадзи. – Что-то случилось? Кто-то умер?

- В каждой шутке есть доля шутки, - Аясегава встал рядом с Зараки, глядя туда же куда и он – на ворота отряда. – Только вот принесло орущую бабочку, что нашли одежку и шеврон нашего небезызвестного белокурого лейтехи под сейрейтейским кустиком, а самого и след простыл. Иными словами, кто-то съел и косточки обсосал, а потом объедки бросил нам на радость. Вот так-то, Абараи-кун.

- Не может быть, - обмер Ренджи. Волоски на теле повставали дыбом.- Сенгоку-фукутайчо…

- Он самый. Дорасследовался, активист фигов. Жалко даже дурака, в самом деле наверное хотел упыря поймать, - пятый офицер потер припухшие глаза – не сказать, чтоб выспался, с удовольствием подрых бы еще под теплым боком товарища, да вот не удалось.

- О, еще сюрприз, - Кенпачи кивнул на летящую к ним новую бабочку. Когда та села на костистый палец, увенчанный ногтем, больше походящим на зачатки когтя, все примолкли, хотя передатчик явно настроен был только на капитанские уши. – Тааак… Ага. Ооо… ну что, мудачье мое родное, пляшите.

- Что такое? – настала очередь Юмичики замирать в предвкушении новостей.

- В четвертом пациента недосчитались. Угадайте с трех раз, какого.

- Вы убить меня желаете, тайчо?

- Баба эта пропала, которую мы с тобой из ямы вытаскивали. Поздравляю, Юмичика, ты болван. И я с тобой.

- Кие-чан! – Ренджи стал окончательно круглоглазым и раскраснелся от волнения. – Неужто ее правда нужно было охранять…

- Дурак ты, Абараи. Мозгой пошевели, - Зараки мрачно запыхтел трубкой. – Юмичика, помоги дитю подумать, он только снизу проснулся.

- Ренджи, - Аясегава страдальчески поморщился, как от зубной боли. – Ну сам посмотри…

Договорить ему не дала еще одна бабочка – видимо по мере нарастания паники их штамповали пачками. Зараки безмятежно курил.

- Тайчо? – не выдержали офицеры, позвав его хором, как детишки на утреннике.

- Эххх ебтвоюмать, - крякнул Кенпачи, упираясь руками в колени и поднимаясь на ноги. – Танцульки-танцулечки… И какого хера я тут делаю. То на сиди, козявки жуй, то вставай да беги… Ладно. Беложопые в Совете напачкали бельишко, приказано нам лезть в отстойник, искать бабу живую или дохлую.

- Нам?

- Одиннадцатому. А кому ж еще? – Зараки фыркнул. – Остальные поверху будут бегать.

Как раз в этот момент за ними пришел шинигами из четвертого, чтобы провести к одному из ходов в канализацию. Юмичика бы сам не поверил, если бы не видел своими глазами – совершенно неотличимую от других плиту сдвинули с места, открыв темный лаз.

Кенпачи смотрел на провожатого-медика очень красноречиво. От такого взгляда мертвые вставали из могил и бежали исполнять безмолвный приказ, читавшийся в капитанском глазу.

Однако, мальчонка тормозил – и под взглядом съеживался, съеживался, пока не стал размером с горошину.

- Ну? – рыкнул Зараки, уставший ждать реакции.

- Д-да? – преданно захлопал глазами медик.

- Звезда! Ты для кого эту дырку проковырял, для глисты в обмотке? Чтоб я в нее пролез, меня надо соломкой нарезать и по куску просовывать, дурень сивый. Еще открывай.

- Извините, Зараки-тайчо, но мы не предусматривали большей ширины, чем…

- Ясно. Пшел вон отсюда, - махнул рукой Кенпачи, подошел к дырке в земле и, наклонившись, взялся руками за один ее край. Юмичика с Ренджи привычно отпрыгнули в сторону, чтобы мелкая каменная крошка не летела в лицо.

Расширенный лаз был несравненно удобнее. Зараки не глядя отшвырнул в сторону каменную плиту и отряхнул ладони.

- Значит так, я первым, за мной ты, - он кивнул подбородком на Аясегаву. – А ты замыкай, - кивок, адресованный Ренджи. – Жопу береги, мы тебе новую не сделаем. Дите я оставил за отрядом приглядывать, нехрен ее по говносборникам мотать. Ну, поехали что ли…

- Минуту.

От внезапно прозвучавшего совсем рядом голоса все собравшиеся икнули и вздрогнули. Ну, почти все. Кенпачи обернулся с таким выражением лица, словно у него в каком-то ухе жужжит.

Юмичика, по старой привычке, в какой-то птичьей манере, склонил голову чуть набок, разглядывая подошедшего. Рядом неожиданно выпрямился Ренджи, шумно сглотнув слюну.

- Чего тебе надо? – Кенпачи даже не повернулся, все еще глядя на визитера через плечо.

- Руководить поисковой операцией в подземелье буду я, - Кучики Бьякуя разговаривал с закрытыми глазами, и если бы окружающее не знали об этой его привычке, то он был бы похож на человека под гипнозом.

- А я дочка царя небесного, - будничным тоном ответствовал Зараки. Секунд тридцать оба молчали – Бьякуя даже веки приподнял.

- Я добился приказа сотайчо. Поисками в подземелье командую я. Погиб мой подчиненный, и мое участие в основной операции – дело чести.

- А мой пацан в больничке валяется овощем. Кучики, читай по губам – пшел на хрен.

- Вы тянете время, Зараки. Уступите дорогу.

- Слыыыышь…

Запахло жареным. Юмичика понимал, что у вмешательства сейчас шансы пятьдесят на пятьдесят, но попробовать стоило.

- Тайчо… Давайте в самом деле поймаем сначала тварь – а потом уже вы… ну… поговорите.

- Поучи меня еще, жопа пернатая! – рявкнул Кенпачи так, что Аясегаву едва не сдуло как лист. Но, как оказалось, не зря вмешался – капитан выпустил пар, высказав все, что думает по поводу некоторых шибко умных, у которых если кое-где чешется, то хоть прямо сейчас можно почесать, и к Бьякуе повернулся уже относительно спокойный.

- Ни хера ты тут не командуешь, ясно? Еще раз услышу – всю черепицу на башке покрошу.

- Мы с вами обсудим это, Зараки. Сразу же после.



- Фу ты блин… я уж думал, они сейчас друг другу лицо набьют, - доверительно прошептал Ренджи, чуть склоняясь на ходу к Юмичике

- Ничего, дружочек мой, все еще впереди, - хмыкнул едва слышно тот, натягивая воротник на нос. Вопреки его представлениям о канализациях как классе, здесь не бегали табунами огромные зеленые насекомые и не свисали с потолков скользкие сталактиты – четвертый отряд убирался на вверенных ему объектах даже в такие смутные времена. Тем не менее, пахло здесь не подснежниками, и чуткий нос офицера беспокойно подергивался, словно у мелкого грызуна.

- Ведите себя тихо, - не замедлил отреагировать ушастый Бьякуя, хотя шел на заметном расстоянии от болтающих. Офицеры притихли, и только неугомонный Аясегава из вредности показал спине капитана шестого язык. Ну, самый кончик. Через воротник. Все же имело место неясное беспокойство по поводу того, что Кучики не только слышать умеет за километр, но и видеть затылком.

Когда вся группа оказалась перед двумя тоннелями, расходящимися в разные стороны, капитаны остановились и переглянулись. Этот жест внезапно показался каким-то… почти доверительным, словно они все-таки притерлись друг к другу в команде.

- Зараки, - бесцветный голос Бьякуи мигом разрушил всю иллюзию. – Отпустите со мной одного из офицеров. Мне нужен тот, кто лучше чувствует реяцу.

Кенпачи, задумавшись, взглянул на подчиненных, и его взгляд заметно задержался на Юмичике по вполне объективной причине. Однако, тут ни с того ни с сего Ренджи сдвинул его плечом и вышел чуть вперед

- Тайчо, разрешите я! Я тоже чувствую… хорошо!

- Бери обоих. Меня там и одного хватит - с этими словами Зараки махнул рукой, развернулся на пятках и исчез в тоннеле, ведущем налево.

Кучики смерил взглядом оставшийся лихой тандем и едва слышно вздохнул.

- Могло быть и хуже… Идемте.

Хотя чисто психологически Юмичике было бы приятнее шастать по сырым подземельям с Кенпачи, суровым солдатским разумом он осознавал, что поиски, особенно по реяцу, куда проще делать рядом с Бьякуей. Все-таки такой комок неконтролируемой силы, как Зараки, глушил все рецепторы вчистую, и рядом с ним разведывательные работы были похожи на попытку слушать стрекотание сверчков, пока у тебя над ухом кто-то колотит половником в кастрюлю.

Поход проходил в молчании, они только шли, шли, иногда сворачивали в другие ходы и снова шли, и в процессе Аясегава понял, что точно никогда не сумел бы служить в отряде вроде шестого – свихнешься. Со сладостной ностальгией вспоминались матюки и проклятия Кенпачи, его беспрестанное бурчание и грация коромысла. В делах, не касающихся драк и секса, капитан одиннадцатого был в основном изящен как бидон со щебенкой.

Размышления бойца были прерваны вынужденной остановкой. Преступно безмятежный из-за коварно настигших его воспоминаний Аясегава едва не налетел на резко застывшего на месте Бьякую, и был сильно-сильно благодарен Ренджи, удержавшему его за плечо.

Впрочем, причина замешательства стала ясна сразу. Кучики стоял метрах в двух от странной слабо мерцающей перегородки, похожей на множество натянутых между стенами нитей грязно-желтоватого цвета. При ближайшем рассмотрении оказалось, что неопознанная штука не только закрывала тоннель, но при этом еще и слабо шевелилась. Будто медленно и глубоко дышала. А еще от нее фонило реяцу как дешевыми духами от неприличной женщины.

- Кучики-тайчо?

Бьякуя даже не отреагировал на голос Юмичики, шагнул вперед и взялся за рукоять катаны. Дальнейшее Аясегава и Абараи отсекли с трудом – казалось, вот только капитан стал вынимать меч, а вот моргнули – и все нити разрезаны, и рука Кучики снова на рукояти занпакто… в ножнах.

- Характер у него конечно отвратительный, но вообще чувак крут, - шепнул Юмичика, когда Бьякуя двинулся дальше в темноту. Ренджи в ответ только вздохнул, и тон этого вздоха был очень странен. Навевал мысли.

Дальнейший путь показал, что ничего так просто не бывает. Подобные преграды из светящихся нитей попадались все чаще и чаще, плюс иногда с потолка просто свисали колышущиеся волокна, а то и струились по полу – Аясегава мог бы поклясться, что когда он случайно почти наступил на одну из них, она успела отползти в сторону.

- Кто из вас все же чувствует реяцу лучше? – раздался приглушенный голос Кучики, медленно продвигающегося вглубь тоннеля и рассекающего нити одну за другой.

- Я, - отозвался Юмичика, не видя причин скромничать в такой ситуации.

- Вы замечаете это?

- Силовой фон от нитей или сгустившийся воздух?

- Значит, мне не кажется. На что это похоже, как по-вашему?

- На волосы. Или на паутину, - буркнул Ренджи, с омерзением уворачиваясь от свисающей «волосины», норовившей мазнуть его по лицу.

- Чертовски верно, как сказал бы ваш капитан, - Бьякуя еще раз взмахнул катаной, расчищая дорогу. – Подземелья проверяли совсем недавно и очень тщательно – эти вещи не могли появиться раньше. В крайнем случае вчера или даже сегодня. Вы понимаете, что это значит?

- То, что нам, возможно, повезло, и мы идем к цели, - прилежно, как вызванный отличник, доложил Юмичика.

- То что идем к цели – это да, а вот насчет «повезло» я вовсе не уверен. Я вынужден приказать вам обоим отступить.

- Но почему? – обомлел Ренджи.

- Существо, которое мы ищем, способно справиться с лейтенантом. Значит, вы, даже вдвоем, для него не представляете никакой угрозы. Если в вашем присутствии нет смысла, я приказываю вам избавить меня от него.

- Простите, Кучики-тайчо, а я вынужден не подчиниться, - Юмичика нервно сглотнул, но таки продолжил. – Как ни крути, а мой капитан не вы, а Зараки-тайчо. А Зараки-тайчо не одобрил бы нашего отступления, даже если это приказ. Мнение капитана для меня значит больше, чем сохранность моей шкуры, извините. В ваших силах только убить меня или обезвредить, но сам я не пойду назад без рапорта о выполненном задании.

- Меня не волнуют ваши принципы, - отрезал Бьякуя безразлично. – Потрудитесь исчезнуть.

- Только в виде трупа, Кучики-тайчо. Ренджи, если что, тебя я не заставляю, ты можешь...

- Да пошли вы к черту, Юмичика-сан! – возмутился Абараи на весь тоннель, разослав гулкое эхо по всему подземелью

- Еще одно слово на такой громкости, и я вас действительно обезврежу! – кажется, Кучики все же немного вышел из себя. – Что ж… Под вашу ответственность. Если вы умрете – сами будете отчитываться перед своим капитаном.

Юмичика хотел бы ответить, что Кучики-тайчо вполне себе неплохо умеет шутить оказывается, но в некоторые моменты своя шкура действительно становилась как-то безмерно дорога. Потому промолчал и пошел дальше. Ренджи обиженно сопел над ухом, явно недовольный тем, что в его героизме так засомневались и вообще оскорбили в лучших чувствах, но продолжал надежно прикрывать их спины, являясь самым уязвимым звеном в цепочке – замыкающим.

Воздух вскоре отяжелел так, что с трудом проходил в легкие и не приносил никакого насыщения – словно из него выкачали почти весь кислород и оставили только отходы. Ко всему прочему, зловоние усиливалось, и теперь Юмичика мог бы поклясться, что даже если бы эту канализацию не чистили бы с момента основания Готея, так бы все равно не воняло. К тому же, дерьма он нанюхался еще в Руконгае, и был совершенно уверен, что даже все возможные его окисления не способны составить такой внушительный букет из миазмов.

Под конец не выдержал даже Бьякуя – ладонью прижал к носу шарф и таким образом двинулся дальше.

Паутины вскоре стало так много, что катанами без продыху орудовали все трое, уже отчаявшись собирать эту дрянь с рукавов. Аясегава поклялся сжечь свою форму как только появится на поверхности, прямо не отходя от люка. Ему было уже просто интересно, на что они набредут сквозь эти залежи соплей, а они все шли, шли, углублялись и углублялись…

Рано или поздно, всякая дорога заканчивается и к чему-то приводит. Когда Юмичика уже был близок к обмороку от удушья и вони, и Ренджи уже давно держал его за руку, изредка довольно чувствительно пожимая ее, чтобы не дать ему отключиться, до ушей троих шинигами донесся тихий, с придыханием, голосок, то ли женский, то ли детский, настолько он был высок и тонок:

- Вы никогда не слушаете… сами лезете… сами и попадаетесь. Все сами пришли… всегда сами. А потом злятся.

- Покажись, - невозмутимости Бьякуи не просто можно – нельзя было не завидовать. Юмичика с Ренджи от этого голоса уже давно покрылись восемью слоями липкого пота, но скрепя сердце расцепили руки, чтобы не стеснять движения друг друга в случае чего.

- Я не прячусь. Если ты захочешь меня увидеть – сразу увидишь.

Впереди была густая чернота тоннеля, позади тоже, и можно было бы двинуться туда, да только вот голос звучал настолько близко, что даже почти не давал эха.

- Я с самого начала не пряталась. Просто вы смотрите только туда, куда привыкли, а остальному вас нужно только учить.

До всех троих дошло почти одновременно – шинигами замерли и медленно стали поднимать глаза к потолку.

Аясегава честно признался себе, что лет тридцать-пятьдесят назад заблевал бы вокруг себя все в радиусе пяти метров, только вот с годами какая-то выдержка образовалась. Практически над их головами, удобно устроившись в плетеной люльке из «соплей» висело существо, в котором при достаточной зоркости взгляда и развернутом ассоциативном мышлении можно было признать Тецуку Киетаку, пропавшего шестого офицера тринадцатого отряда.

Да, не везло Укитаке-тайчо с подчиненными, мельком подумал Юмичика. Не первый раз на них находит…

Девушка покоилась в переплетениях паутины как в гамаке, сонно и сыто созерцая застывших в немом ужасе мужчин. Из троих хуже всего пришлось все-таки Абараи – ни хладнокровия Бьякуи, ни возраста Аясегавы у него не было, и держался он на одной храбрости, только вот позеленел как раскидистая руконгайская лиственница.

А позеленеть было отчего – несмотря на сумрак, вполне отчетливо можно было заметить неестественно распухший живот Киетаки, заметно истончившиеся руки и ноги, ставшие помимо этого гораздо длиннее, чем предполагала стандартная человеческая анатомия. Совершенно обнаженное обезображенное тело покрывали пятна и язвы, сочащиеся субстанцией, походящей на сгустившийся яичный белок.

- Все-таки ты! – Юмичика в отчаянии чуть не топнул ногой, но вовремя сдержался, не хватало только показать себя истеричкой.

- Взять ее живой или убить? – неизвестно, почему вдруг Бьякуя задал этот вопрос. Офицерам казалось, что он не намерен с ними советоваться в каких бы то ни было вещах.

- Если не убьете ее вы, ее убью я. По крайней мере нести эту гадость через весь тоннель просто невозможно, она воняет.

- Кие-чан, ну почему… - прошептал как-то по-детски горько Ренджи, и Аясегава успел с грустью подумать о том, что в этом парне действительно осталось куда больше человеческого, чем в них. Только он еще принимал бывшую личность существа, прилипшего в потолку.

- Это не Киетака, офицер, - Бьякуя достаточно метко озвучил мысли Юмичики. – Не смейте поддаваться.

- Так точно, Кучики-тайчо.

- Вы такие противные. Такие горделивые. Злые… Вас не жалко. Никого не жалко, - прошелестела Тварь, лениво моргнув. – Сами пришли, мы вас не звали. Зато вы полезные. Не надо так говорить, как будто вы главные. Лови… Кумо.

Медлительность речи и движений существа не сыграла существенной роли в происходящем – из «люльки» на шинигами ринулся поток мельчайших темных шариков каждый размером с мушку-дрозофила, если даже не меньше, потому вместе это все смотрелось как облако черного пепла.

Юмичика опомнился только тогда, когда рукава его формы совсем побелели от тонких нитей паутины. Шарики, с дикой скоростью носясь вокруг, выделяли тонкие волокна, с пугающей быстротой срастающейся в сплошной крепкий покров. Теперь стало ясно, почему попадались даже сильные шинигами – он не мог шевелиться уже через секунду, поняв, что превращается в кокон.

- Убери эту дряяянь! – вскрикнул он запоздало, изумляясь тому, как молниеносно все было проделано. Любые попытки трепыхаться приводили только к еще большей неподвижности – Ренджи рядом бился не менее старательно – и тоже без особенных результатов.

- Прежде чем мы умрем, - вот этого от Бьякуи они с Ренджи точно не ожидали услышать – даже барахтаться забыли, вылупившись на спокойно окукливающегося Кучики. – Расскажи, почему. Тебе же хочется рассказать? Мы действительно не видим дальше своего носа, и никто никогда с тобой про это не говорил, так ведь?

- Так, - Киетака положила руку-лапку на свой раздутый, испещренный струпьями живот. – Никто все равно бы не понял.

- Я хочу понять, почему умираю. Сделай мне последнее одолжение.

- Кучики-тайчо, да что же вы стоите? Она поглощает реяцу! – не выдержал Ренджи. – Что вы, так просто помереть хотите?

- Есть варианты, офицер? Я не могу двинуться, - Бьякуя покосился на него как на умственно отсталого. – Заткнитесь оба немедленно.

- Шинигами умеют только убивать… - подало голос то, что осталось от Кие-чан. – Все в мире живет для того, чтобы создавать живое – каждая муха и цветок. А шинигами нет…

- Некоторые женщины могут рожать, - возразил Бьякуя, стараясь не очень широко раскрывать рот, чтобы не жевать паутину.

- Некоторые… - усмехнулась Тварь, перевесившись через край своей люльки так, что тощие руки болтались почти у самых лиц пленников. – Даже тут неравенство. Так нельзя, когда одни могут, а другие нет. В чем тогда смысл? Смерть имеет смысл только тогда, когда умирают все, а не только некоторые. А рождение – это равновесие смерти. Шинигами портят равновесие. Мой Кумо мог создавать вещи… разные вещи разной формы. Но вещи могут делать все… Я должна была оставить что-то живое, иначе зачем я сама живу?

- Поэтому ты столько народу угробила? – Юмичика физически чувствовал, как реяцу вытекает из тела, и цеплялся за нее как мог – только без особенного толку.

- То, что не может создать живое – это вещь. Не важно, сколько вещей нужно для живого… живое ценнее всего.

- То есть, шинигами – это вещи? – Кучики сказал это так, как будто узнал что-то интересное на уроке биологии.

- Все, кто не может создавать живое – вещи…

- Не переспрашивайте вы ее, Кучики-тайчо, она одно и то же бормочет! – разъяренному Юмичике было откровенно начихать на субординацию, ног и рук он например уже не чувствовал совсем.

Существо тем временем странно забеспокоилось. Вязкая слизь засочилась из язв активнее, выпирающие ребра буквально заходили ходуном от одышки, и – шинигами готовы были списать это на обман зрения, если бы это не было так явно – глаза полезли из орбит.

- Молчите или умрете раньше чем следует! - Бьякуя почти прикрикнул на Юмичику, и тем заметнее было, насколько его голос стал тише и вкрадчивее, когда он снова обратился к Киетаке. – Тебе удалось забеременеть? Но ведь тогда отец этого ребенка – тоже не вещь.. .если смог дать ему жизнь.

- Шинигами все вещи… - упрямо и натужно пробулькало существо, беспокойно ворочаясь в «гамаке». – Это сделал Кумо… Только Кумо может делать живое…

- Забеременела от занпакто? – вот тут уже даже спокойствие Кучики дало трещину. Однако, этот вопрос остался открытым, потому что Киетака больше не разговаривала – только хватала воздух открытым ртом, и цеплялась руками за живот, который, к ужасу остальных, рос почти на глазах.

- Офицеры… как вас зовут? – вдруг произнес Бьякуя. Это было вообще последнее, что ожидали они услышать в такой момент, и теперь потерялись в догадках, зачем это понадобилось капитану – в порыве предсмертной сентиментальности назвать их по именам?

- Ая…Аясегава и Абараи.

- Офицеры Аясегава и Абараи, не удивляйтесь тому, что я... времени нет на это… высвободите реяцу. Оба. Резко.

- Но Кучики-тайчо…

- Просто высвободите ее одним толчком. Я не думаю, что ошибаюсь.

Дальше спорить не было смысла. Юмичика с Ренджи, когда нужно, умели слушать приказы. Волна тройной реяцу ударила по сводам тоннеля так, что все вокруг завибрировало, и сверху посыпалась мелкая каменная пыль – правда, это усилие стоило Юмичике сознания, и последнее, что он слышал, проваливаясь в густую смоляную темень, это скрипучий, булькающий, захлебывающийся вопль, протыкающий барабанные перепонки насквозь.



- Команды спать не было, офицер Аясегава, нести вас некому, бестолковый юнец тоже без сознания, - этот голос подействовал как нашатырь под самый нос, и Юмичика, ахнув, дернулся и замотал головой, ожесточенно хлопая себя руками по лицу. Кожа беспрестанно зудела, словно по ней бегали маленькие насекомые, и все попытки согнать их не приносили успеха.

- Ренджи не бестолковый юнец… Да что же это за хрень!

- Да перестаньте вы… орать… - устало пробормотал Кучики. – Растолкайте своего небестолкового товарища, нужно идти обратно. Я не могу призвать бабочку, здесь слишком искаженное поле.

Юмичика окончательно проморгался, с трудом приподнялся на локте и еще раз провел рукой по лицу – на пальцах остались липкие волокна. Природа зуда сразу стала понятна.

Ренджи растянулся совсем рядом, весь в нитях как растрепанная тряпичная кукла. Аясегаве пришлось основательно его потрясти прежде чем он разлепил веки. А открыв, внезапно сел и сцапал пятого офицера за грудки, приблизившись к самому его носу. Нижняя губа его почему-то подрагивала, а глаза неожиданно приняли вид двух правильных окружностей.

- Я! Ненавижу! Пауков! – исстрадавшийся крик снова разлетелся по всем тоннелям, едва не вызвав бурунчики из воздуха на поворотах. Видимо, это долго копилось внутри горемычного Абараи, но все не было возможности высказать.

- Спокойствие, Ренджи, нет тут никаких пауков, - Юмичика обнял его и погладил по спине. – Тебе приснилось.

- Если вы не встанете и не пойдете сейчас, я оставлю вас здесь до прихода подмоги, - Кучики поднялся на ноги и, чуть заметно прихрамывая, пошел прочь. Уговаривать офицеров не пришлось – откуда только силы взялись. Перспектива торчать в тоннеле даже лишние две минуты не вселяла в их души энтузиазма.

Впрочем, даже несмотря на перебои с бабочками, такой бабах в подземельях не могли не засечь, и уже на половине пути до усердно ковыляющих к свободе шинигами донесся топот сразу нескольких пар ног. Среди всего этого многообразия выделялось зловещее буханье, похожее на легкую рысцу носорога. Одиозная фигура Зараки во всем своем великолепии груженого кирпичами тяжеловоза выросла на пути маленькой команды и яростно сверкнула на них глазом.

Вопреки опасениям Юмичики, Кенпачи все же вовремя притормозил. Обвел всех недоумевающим взглядом, в котором буйство постепенно сменилось растерянностью, и наконец гулко пробасил:

- Эээ… а кому пиздюлей-то тут дать?

Немая сцена затянулась – Кучики оставил вопрос без комментария и просто прошел мимо. Юмичика понял, что реагировать надо срочно, чтобы в кандидатах на пиздюля, за неимением вариантов, не оказались они с Ренджи.

- Уже некому, тайчо. Там все уже.

Раздосадованный Зараки цыкнул зубом, еще раз окинул своих офицеров оценивающим взглядом и без лишних слов подхватил обоих под мышки, исполненным достоинства полугалопом устремившись туда, откуда только что пришел.



- Да выпустите меня уже нафиг отсюда, че я вам, больной что ли! – надрывался Иккаку, пытаясь прорвать блокаду из медиков, отрезавших ему ход к двери палаты. Полчаса назад смутьян уже отчаялся добиться освобождения уговорами и полез в окно. От койки его отвязали только тогда, когда лейтенант Котецу демонстративно забила в доски, закрывающие оконный проем, последний гвоздь.

- Я даже не сомневалась, что с вами, Мадараме-сан, будет больше всего проблем, - несмотря на строгий тон, Унохана вроде бы совсем не сердилась, и ясные синие глаза смотрели на нарушителя спокойствия с материнской нежностью. – Только если вы будете продолжать буянить, мне придется не пустить к вам посетителей.

- А че, кто-то пришел? – Иккаку тут же прекратил хаотичные телодвижения, просияв как маленький ребенок. – Юмичика?

- А вы сомневались? Только дайте мне честное слово, что не сбежите и не будете травмировать персонал. Тогда пущу.

- Честное-пречестное! Вот такое честное слово! Ну пускайте уже его, пускайте!

Рецу махнула рукой медикам, и те метнулись к двери, открывая ее и выскакивая в коридор подальше от всего этого бардака. В палату первым делом влетел со свистом розовый шарик.

- Лыысыый! – Ячиру прилепилась к офицеру со страшного разгона, потому отдача была неслабой – Иккаку снесло на три шага, но на ногах он устоял, и девчонку удержал мастерски. – Лысый, ты перестал играть в притворяшку? Теперь ты опять с нами?

- Да вы чего, фукутайчо, а с кем же я еще, как не с вами, - Иккаку отцепил ее от себя и подкинул в воздух, затем снова поймав и устроив на согнутой руке. К этому моменту в палату уже шагнул Зараки, пригнувшись под притолокой, и за ним аж подпрыгивающий от нетерпения Ренджи.

- Ну ептамать, так и знал, что симулянт – ты на себя в зеркало посмотри, небось лежал тут булки лопал и девок щупал, щеки вон с затылка видно! – поприветствовал капитан больного, широко улыбаясь.

- Иккаку-сан, блин, вот вы не поверите, Зараки-тайчо тут с самого утра сидел и жда…

- Абараи, еще слово – и три наряда на кухню, - Кенпачи легонько тюкнул кулаком по красноволосой макушке.

- А что я такое сказал? – надулся Ренджи, но тут же не сдержал порыва и стиснул своего сенсея в молодецких объятиях, заодно прихватив и Ячиру. – Иккаку-сан, ну как же круто что вы того-этого… вернулись!

- Куда ты от меня денешься, придурок – губу закатай, - Мадараме звучно похлопал его по спине и, когда отстранился, еще потрепал по макушке. – Кто ж тебя еще гонять-то будет, Юмичика-то вон добренький к тебе… Кстати… Аээ…

Иккаку обвел взглядом присутствующих и попытался заглянуть Кенпачи за спину.

- Не понял, - Зараки сам обернулся и даже полы хаори оттянул, чтоб ненароком ничего не упустить. – Ну бля… Был же в коридоре.

- Ой… - Ренджи почесал затылок. – Хм… разрешите?

- Разрешаю. Иди разберись, мы тут пока побазарим, - капитан сел на скрипнувшую под его весом койку, Иккаку с по-прежнему виснущей на нем Ячиру устроился ну кушетке напротив. Лейтенант тут же переползла к нему на плечи и со вкусом шлепнула ладошками по лысине.

- Вот чего мне не хватало! – с облегчением вздохнула она. – Да, хорошо что ты вернулся, Лысый…

Ренджи вернулся на удивление скоро, растерянный и озадаченный от завязок варадзи до хвоста на макушке.

- Он не идет…

- Это как? – Мадараме моргнул.

- Интересно девки пляшут, - Кенпачи гневно раздул ноздри. – А по шее?

- Ну я… я не знаю, - окончательно поник Абараи. – Он там… ну… он просит его не трогать.

- Сидите, щас разберусь, - мрачный капитан поднялся с койки и вышел в коридор. Там, после краткосрочного пешего рейда туда и обратно, он обнаружил пятого офицера, сидящего на полу за большой кадкой с цветком. Уже открыв рот, Зараки тут же его захлопнул, когда заметил подозрительно покрасневшие веки и нос Аясегавы.

После непродолжительного молчания, бас Зараки едва не выбил пробки из всех находящихся в госпитале баночек с лекарствами.

- Да ты охуел я не пойму! Юмичика, резко жопу поднял и пошел! И сопли втяни живо, чтоб я не видел, чучело мать твою! Дурака кусок! – тихая паника в голосе бесстрашного капитана была уж слишком заметна, даже Унохана негромко хихикнула в кулачок.

Аясегава хотел было справедливо возразить, что от такого призыва хочется забиться под кадку поглубже, но был уже выдернут из своего укрытия за шиворот и могучим толчком послан прямиком к дверям палаты. Туда уже вошел конечно сам, ибо за спиной неумолимой глыбой маячил тайчо и его гипотетический пинок.

Так и замер Юмичика посреди помещения столбиком, изредка шмыгая предательски красным носом и беспомощно теребя концы пояса. Иккаку на все это дело любовался несколько секунд, а потом аккуратно ссадил с себя Ячиру и подошел к другу, качая головой и ухмыляясь.

- Оооо, у нас это видать как цветение кактуса, раз в сто лет бывает. Да, дружище? Когда я первый и последний раз это видел? Помню-помню, когда тайчо нам нос по морде разбросал. Ну тогда это понятно, а сейчас-то чего? Ты не думай, я не больной, это меня Унохана-тайчо на волю не пускает. Я ей наверное понравился, со мной тут всем весело, вон с самого утра догонялки, прятки… Ну подрых я пару лишних суток, тебе жалко что ли? Эээх ты… саечку за испуг.

Дождавшись наконец улыбки, он стукнул друга пальцем по подбородку, глядя на него так, как смотрят родители на детей, разбрасывающих ложкой кашу, вместо того, чтобы ее прилежно есть.

- Хм… Абараи, слышь – шагом марш в отряд, - Кенпачи хмыкнул. – Ячиру, давай за мной, повидались и нехрен тут полы топтать. Пошли, пошли… Унохана, и ты давай не стой, у тебя еще полбольницы задохликов, когда время найдешь?

Лично проследив, чтобы из палаты вышли все, кроме двух офицеров, капитан покинул палату последним и закрыл за собой дверь.



- Слышь, зайди-ка ко мне давай, - бабочка, посланная капитаном посреди обычного вялотекущего рабочего дня, когда рядовые расползались кто куда, а офицеры только и занимались тем, что ловили мух, очень удивила офицера Аясегаву. «Ко мне» - это еще был развернутый такой приказ. Кенпачи имел привычку быть целыми днями везде и нигде, но на этот раз все оказалось просто – он поджидал Юмичику в кабинете, причем явно специально, и Ячиру при нем не было.

- Слушаю, тайчо? – Аясегава не чуял никакого подвоха. Ему могли дать любое поручение, хоть сходить и замерить периметр плаца десятисантиметровой линейкой просто чтоб не скучно было. Однако, Зараки смотрел на него с каким-то умыслом.

- Встань-ка сюда, - он указал на письменный стол, покрытый добротным слоем пыли из-за своей невостребованности.

Юмичика подошел.

- Туда лицом, - уточнил Кенпачи, указывая на стену.

- Есть… - офицер повернулся куда потребовали и стал ожидать дальнейших указаний. Но все мысли из головы выбило почти в прямом смысле из-под низа, как выбивает пробку у игристого вина, когда стучат по донышку, ибо в эту же секунду он получил такой удар по заду, что перед глазами затанцевали радужные спиральки.

- Тайчо!

- Маа-алчать, - следующий удар не был милосерднее. Юмичика прикусил язык и просто замер, поняв, что в данный момент лучше не сопротивляться, а то хуже будет. Хотя в процессе участвовала всего лишь ладонь, вообще было такое ощущение, что по заднице со всего размаху жахают лопатой для уборки снега. После еще парочки таких же воздействий Зараки расправил плечи и с облегчением выдохнул.

- Бляяя, вот как же я давно мечтал вот это сделать!

- За что, тайчо? – охрипшим от натуги голосом поинтересовался Аясегава, слегка тронув пострадавшее место сквозь хакама и обнаружив, что там пока одна сплошная болевая точка.

- Воспитательная работа! На тебя же управы нету – по морде нельзя вдарить, эффект не тот, выебешь прости господи – так тебе ж еще и понравится. Никакого сладу. Ну вот и подумал, как тебя можно поучить так чтоб не убить случайно. Ты, полоумное животное, какого рожна прешь как кабан, когда тебе понятным языком говорят валить нахер? Мне Кучики-то все рассказал, как вы там геройствовали, ебакваки, оглоблю вам в ухо. Подохнуть неймется? Так сразу и скажи, я тебе враз котелок отверчу, а Ячиру вон похоронит, стеклышками обложит, ей в это дело нравится играть.

- А кто же нас учил не отступать-то? – Юмичика, шипя сквозь зубы, еще раз потрогал объект воспитательной работы. – Я мальчик простой, меня как надрессировали, так я и делаю. Хорош бы я был, если бы обратно пошел.

- Рот закрой, - раздраженно буркнул Кенпачи и провел рукой по лбу. – Хорош бы он был… мертвый – самый хороший наверное. Отступать-не отступать… ваше главное дело – не сдохнуть. Чтоб потом вернуться и всем показать небо в крапинку, придурок. В следующий раз ремень раздобуду. С вот такой вот бляхой, чтоб печатки ставить. Пшел вон отсюда, дебил пернатый. Отступать он не хочет… А вот сдохнешь – в отряд больше не пущу. Пшел вон говорю с глаз моих. Чувырла…



- Ну а теперь рассказывайте, все подошло, - Иккаку вынул из ванночки с горячей водой кувшинчик и начал разливать саке по пиалкам. – Чезанах я как всегда проспал? Тварь нашли?

- Я так и не понял, почему Кие-чан это все сделала, - удрученно сознался Ренджи. – Нет, ну точнее понял, я не тупой… но до последнего не верил. Ну как из-за такой чепухи можно убивать? Юмичика-сан, вы же тогда сразу подумали на нее, правда?

- Ну как сразу… - Аясегава все еще никак не мог снова поверить в возвращение друга и потому, с кем ни разговаривал, о чем бы ни думал, все равно смотрел на него и норовил коснуться рукой запястья, или стряхнуть очередную невидимую пылинку у него с колена. Впрочем, Иккаку не возражал - плюнул на все и положил руку другу на плечи, чтобы тот уже наконец перестал ерзать. Юмичика тут же присмирел и продолжил говорить. – Ну не сразу. Но когда она пропала из госпиталя, я начал думать и всякое вспоминать. Все она правильно сказала - мы видим только то, что привыкли видеть. А мне бы, идиоту, еще тогда в палате допереть… Там она мне сказала, что очнулась в яме, в кромешной темноте. И сразу спросила, как чувствует себя тот человек, который был с ней на дне. А я ведь нашел их в разных местах – там темень выбей глаз, и реяцу не чувствуется. Что она, за лысину его щупала а потом отползла чтоб опять вырубиться?

Значит была в сознании еще до ямы и видела, кто ее нес – тем более раз углядела и узнала его на койке в другом углу, в проводах, под одеялом. Выходит, врала. Тут еще мы с тобой отираемся без конца – девочка начинает зазывать нас провести с ней ночку непонятно зачем. Потом до нее шибко резво домогается бедолага лейтенант, страстно желающий о чем-то ее расспросить – вуаля, получаем шкурку от лейтенанта и пустую койку невинной жертвы. И вообще, еще в отряде я удивлялся – все «спящие» при обнаружении были холодные, мне Унохана даже говорила, а эта как будто в жару… но это и сейчас звучит не совсем убедительно, а тогда я даже ухом не вел.

- Ты погоди тут ля-ля свое заумное разводить, - Зараки выпил махом чашку саке и протянул ее для добавки. – Я так и не понял, чего там в отстойнике было. Ну то есть примерно я помню что вы рассказали, но я не очень вкурил, откуда пузо-то у бабы взялось?

- Девушка двинулась на идее продолжения рода, или, как она выражалась, создания живого, - пояснил Юмичика, невольно сморщившись при воспоминании о существе в паутине. – По ее словам, ее занпакто умел делать вещи. Я понял это так, что занпакто был кидо-типный и умел уплотнять духовные частицы, формируя из них материальные предметы. Звучит невероятно, но ведь у духов мечей нет никаких правил о том, какой способностью владеть… Они наверняка и не такое могут.

- Короче! – потребовал капитан.

- Слушаюсь… В общем, опять же как я понял, ее духовной силы не хватало на то, чтобы беременеть и рожать, ну а иным способом создавать что-то живое еще не научились. Даже гиконганы и те – не совсем то. Потому она начала искать способ получить эту силу, а самый простой из всех способов что-то поиметь – это забрать у других. Как выяснилось, ее занпакто умел не только создавать, но и разрушать, в данном случае – забирать реяцу.

- Ну мне кажется, это потому что раз он мог что-то делать, то мог брать для этого материал. – неожиданно вмешался Ренджи, нахмурившись. – Ну чтобы горшок слепить, берут же глину откуда-то. Вот он мог из воздуха частицы брать – а мог, получается, и из других шинигами.

- Получается что так… - согласился Юмичика, устало прикрыв глаза. – Вот ты сказал так, как я думал, просто я сформулировать не мог.

- И дальше? – поторопил любопытный Иккаку, легонько тряхнув друга за плечи.

- Тут мы опять же мало поняли… но Кие каким-то образом слилась с занпакто, и у нее внутри образовалось что-то. По ее словам, живое. У меня только такая догадка, что он создал нечто в ее теле и кормил это поглощаемой реяцу. Этого было совсем не видно, ты же помнишь, Ренджи. А когда мы нашли ее, живот уже был огромный.

- А вдруг это оттого, что реяцу лейтенанта Сенгоку так подействовала? Ну, сразу много.

- Мне сдается, примерно так и было. Вся фигуля в том, что шинигами, они вообще не зря имеют разный уровень силы и развиваются постепенно. Под количество и уровень реяцу подстраивается тело и разум, держится баланс. Если сразу получить огромную силу, можно или тронуться умом, или вовсе умереть. Киетаку жадность погубила – съеденный лейтенант принес ей хорошее такое несварение, а вот когда она нас попыталась схавать, тут мы и устроили ей заворот кишок. Потому что нас трое было, и при всей своей уникальности бедняжка просто нами подавилась.

- Какая фубля… - покачал головой Иккаку, махом выпил саке и ткнулся носом в волосы Юмичики, занюхивая алкоголь и неприятные ассоциации. – И как так вышло, что мы почти сразу все очухались после того, как это подохло?

- Ну не почти сразу - через сутки даже, - Ренджи улегся на живот и заболтал в воздухе ногами. – Унохана тайчо нам все рассказала. Говорит, во всех спящих оказывается было что-то впрыснуто, ну вот типа как паук в муху плюет чем-то – и ее парализует. И вот это все как бы с Кие-чан связано было, и как будто бы всех держало в этом вот состоянии. Ну как…

- Запасы, - фыркнул Юмичика.

- Ну да, - Абараи щелкнул пальцами. – Медики найти ничего не могли, потому что это как будто всосалось в кровь, в клетки… А когда Кие-чан не стало, связь потерялась, и эта штука начала выходить.

- То-то мне Унохана говорила, что все когда просыпались – какой-то желтой херней блевали… - протянул Иккаку и тряхнул головой. – Ну и мутотень. Чего только не насмотришься блин. Я понимаю когда ты вот и вот враг стоит с мечом, ну или там зубами щелкает. И мочишь его, суку, мочишь… а тут вон какой пиздец-то случается.

- Так, ладно, хорош про всякое говно базарить, - не выдержал Зараки. – А то у меня пузо ворчит на это все. Я одно понял – кидошные занпакто это полная шняга. Один геморрой от этих колдунств… вот сидим тут мы все без этой хуеты – и все у нас нормально. Я считаю, за это надо выпить.

И все дружно выпили, не заметив того, что один из них пил с меньшим вдохновением, чем остальные. Впрочем, если никто не заметил – значит этого и не было.

@темы: фанфики

---

Рискну

[Доктор Айзен]

Название: Интерлюдия
Автор: Айзен_Соуске
Бета:  Shiera
Персонажи: Зараки, Юмичика, мельком Иккаку
Дисклаймер: денег не беру.
Саммари:Как хреново, когда твоя жизнь полностью в руках другого человека.
Ворнинг: Зараки материццо

Я прекрасно понимаю
первый снег,
потому что так же было и со мной.
Время встало.
А потом пошло назад!
Все часы на свете
канули во тьму.
И забыл я, что сказать.
Зачем сказать.
Почему смеяться,
плакать почему.
Роберт Рождественский

- Смотрите, баба! - раздался чей-то удивленный голос.
- Разуй глаза, Кота. Это парень.
- Какой парень? Баба же натуральная, я тебе говорю. Чур ночью я ее первый…
- А я говорю, мужик.
Юмичика мысленно закатил глаза, продолжая возиться с замком. Он понятия не имел, зачем запирать комнаты курсантов. Что у них воровать? Форму и так на складе дадут, жалование им не положено, личное имущество тоже, а зампакто... Укради чужой зампакто – сам не обрадуешься.
Он уже давно чувствовал спиной заинтересованные взгляды группы парней, подпирающих стенку в коридоре. В каком-то смысле их можно было понять. Не каждый день в казармах одиннадцатого отряда увидишь эдакую райскую птицу – с длинными темными волосами, перехваченными широкой лентой, в белом в цветочек шелковом юката (во всяком случае торговец сказал, что это шелк, не спорить же с умным человеком?). Только вот репутация у этой райской птицы в трущобах была такая, что, встретив его на улице, несостоявшиеся кавалеры торопливо переходили на другую сторону – на всякий случай, а то вдруг он не злопамятный, но долгопомнящий? А ведь был еще Иккаку, который терпеть не мог, когда на Юмичику глазели. Поэтому чужое назойливое внимание для Аясагавы было непривычным. В Руконгае никто бы не посмел обсуждать его в подобном тоне, если конечно в кармане не лежала запасная голова.
Он открыл, наконец, замок, но чья-то волосатая рука уперлась в дверь, мешая юноше ее открыть. На другом конце руки рос здоровенный детина, ближайшим родственником которого, судя по всему, был шкаф два на два с антресолями. И среди этих животных теперь обитать?
- И то верно, - протянул он, обращаясь не столько к Юмичике, сколько к оставшимся за его спиной приятелям. - А так ведь сразу и не заметишь. Как звать?
- Аясагава Юмичика, рядовой одиннадцатого отряда.
Юмичика поморщился. От шинигами омерзительно несло потом – сам он этого может и не замечал, если с рождения быть чушкой, то и не к такому принюхаешься, но у юноши было очень тонкое обоняние. Недаром он первым делом выяснил, где тут офуро. От Руконгайцев тоже пахло не фиалками, но все же…
- Аясе…аяса… Тьфу ты, язык сломаешь. Слушай, а приходи ночью ко мне в комнату, - шинигами подмигнул. - Знакомиться будем. Надо укреплять эту самую… как ее…
- Дружескую атмосферу внутри отряда, - доброжелательно подсказал Юмичика, вспомнив речь, которую зачитал им капитан Укитаке. У Зараки был принципиально другой подход, заключавшийся в том, что капитан нужен, чтобы гонять ребят по плацу, а не разводить всякий пустопорожний пиздеж.
- Точно, ее самую. Ну так что, придешь, красотка? Хаер у тебя шикарный, небось у тайчо четвертого отряда коса и то пожиже будет, а?
С точки зрения Аясагавы этот парень в своей жизни совершил две фатальные ошибки. Первую – пару десятков лет назад, когда за каким-то меносом появился на свет. Вторую – сейчас, когда дернул его за волосы.
Секунду спустя здоровенный шинигами уже валялся на полу, а хрупкий, тихо улыбающийся юноша, сидел на нем верхом, сжав бедрами его ноги. Сила в этом тонком теле таилась чудовищная – все попытки освободиться были тщетны. Молниеносным движением выдернув из прически острые шпильки, Юмичика нацелил их в глаза побелевшего шинигами.
- Снимите с меня этого ебанутого, - прохрипел мужчина, но никто не торопился прийти ему на помощь.
- Не кричи так громко, - Юмичика склонился к нему ближе,- когда я слышу громкие звуки, я пугаюсь, а когда я пугаюсь, я могу непроизвольно дернуть рукой. Что касается дружеской атмосферы… Тебе придется соблюдать некоторые правила, если ты хочешь со мной дружить. Правило первое - ты не прикасаешься к моим волосам и вообще не трогаешь меня без разрешения. Правило второе – ты не раздражаешь меня выражением своего лица. Правило третье – ты узнаешь, где здесь душ, приобретаешь мочалку и мыло и начинаешь всем этим активно пользоваться, усек, приятель?
В этот момент кто-то накинул ему на голову кусок ткани, чьи-то руки ухватили за плечи и с силой дернули назад. Моментально вскочивший на ноги Кота ухватил Юмичику за подбородок, радостно размахнулся и…
- ТИХО!
Несмотря на то, что в данный конкретный момент капитан Зараки вовсе не орал во всю глотку, а наоборот говорил очень тихо и спокойно, ощущение было именно такое. К слову, это было еще одной отличительной чертой новоиспеченного тайчо – каждый раз, когда он говорил, складывалось впечатление что он орет, исключая те случаи, когда он общался с Ячиру.
Судя по всему, Кенпачи стоял в коридоре уже довольно давно – как такой орясине удавалось быть тихой и незаметной, так и осталось одной из маленьких тайн вселенной.
- Что это за детский сад в моем концлагере, а? У меня дите только уснуло. Ежели проснется – каждого завтра утром лично на плацу закопаю и скажу, что так и было, это ясно?
- Хай, Зараки-тайчо,- проявляя редкостное равнодушие, ответили курсанты.
- Хуй через плечо, - уже вполне мирно ответил Кенпачи. - Построение завтра в шесть. Если к без одной минуты шесть ни одна сволочь кроме меня не припрется – увидите что будет. А сейчас брысь по койкам и чтоб до утра ни одна скотина голос не подала. Тихий час! Аясагаве остаться.
Шинигами поспешно дернули из коридора по комнатам – Юмичика был уверен, что будь у них возможность, «расходились» бы они бегом. Не прошло и минуты, как они с капитаном остались наедине. Юмичика провел рукой по растрепанным волосам, приготовившись слушать. Но Кемпачи молча буравил его тяжелым взглядом своего единственного глаза. Дырку что ли хотел прокрутить? Превратить в холлоу, чтобы ребятам было кого резать на тренировке.
- А ты с характером, - наконец сказал Зараки.
Юмичика пожал плечами. Он слышал эту фразу достаточно часто, чтобы она была для него комплиментом. С невинностью он расстался довольно рано (даже по Руконгайским меркам) но, тем не менее, он имел свои вкусы и неплохо освоил самозащиту подручными средствами. В сложной ситуации оружием становится любой предмет, подвернувшийся под руку. Многие чересчур ретивые руконгайские молодцы, пытавшиеся потрогать там, где ничего не клали, уже имели возможность в этом убедиться.
- Мы просто налаживали дружеские отношения, Зараки-тайчо,- улыбнулся он.
- Дружеские отношения, - хохотнул великан. - Вон той стенке будешь рассказывать про дружеские отношения, Аясагава. Ты парня чуть зрения не лишил – а чего он сделал-то, даже за задницу тебя не помацал. Тут, в натуре, не Руконгай. Смотри, как бы тебя огненный кур в задницу не клюнул за такие дружеские отношения.
- Вы ошибаетесь, Зараки-тайчо, - вежливо ответил Юмичика. - Шансы удостоиться казни на Согиоку за такое преступление крайне малы, уж скорей меня просто сбросят в бездонную яму. Но мне приятна ваша забота.
- Забота, - широкая ладонь хлестнула его по спине. Юмичика ахнул, но устоял на ногах. - Ты совсем охуел, Аясагава. Да кого ебет, что с тобой будет? Только дружок твой лысый и расстроится – вы ведь с ним ходите как шорочка с машорочкой, разве что за руки не держитесь. Я тебе вот чего сказать хочу – ты мне дисциплину в отряде не подрывай.
- Не понимаю о чем вы, тайчо, - нахмурился Юмичика.
- Да? А мне вот отчего-то кажется, что понимаешь. Если вокруг бабы творится какой-то стремный пиздец – то в этом виновата только она сама, усек?
- Я не баба,- сухо ответил Аясагава.
- Я вижу, - неожиданно легко согласился Зараки, - а они нет. И вот это,- он взял в руки ладонь Юмичики, которая все еще сжимала остро заточенную заколку. - В Руконгае такое может и катило на ура, но я в своем отряде такой херни терпеть не буду. Хочешь драться – дерись как мужик, без штучек. Иначе ты баба. А бабам в одиннадцатый отряд ходу нет.
- Кто это сказал, тайчо? - слегка ядовито поинтересовался Юмичика, проигнорировав тот факт, что его в очередной раз назвали бабой. В отличие от Иккаку, он еще до зачисления в отряд изучил все законы, своды и правила и он точно знал, что дискриминации по половому признаку в Готее не было. Как и по всем остальным. Ходили, например, слухи о том, что в седьмом отряде курсантом ходит даже не человек, а какое-то неведомое чудо-юдо с наглухо занавешенным лицом. Урод, наверное. Юмичика его понимал – будь он сам урод, он бы тоже одел пакет на голову. А еще лучше – нашел бы крышу повыше и…ай, нет, неэстетично. Яду бы выпил – яд в Руконгае достать проще, чем кусок мыла.
- Я сказал,- ответил тайчо, - пока я тут капитаном, все будет так, как я сказал, Аясагава. Задом ко мне повернись.
- ЧТО? - вытаращился Юмичика. Последняя фраза произвела эффект стакана холодной воды, выплеснутого в лицо.
- Задом, говорю, повернись,- без раздражения ответил Зараки,- не боись, не трону. Долго мне ждать?
Все произошло очень быстро – свист зампакто Зараки, который он скорее почувствовал спиной, чем услышал – и на голове ощутилась какая-то непривычная легкость. Уже догадавшись, в чем дело, Юмичика скосил глаза на пол. Его длинная коса, предмет гордости хозяина и зависти всех руконгайских девиц, валялась сейчас на полу, начисто срезанная. У Юмичики даже горло перехватило. Сколько он себя помнил, у него всегда были длинные волосы. Он любовно заплетал их в косу, чтобы не запутались, и мог три дня голодать, чтобы купить шампунь (неслыханная редкость, потому и дорогая), а не пользоваться невесть из чего сваренным мылом, от которого они становились жесткие как проволока. Однажды Иккаку, забавляясь, случайно вырвал у него клок из шевелюры – и Юмичика долго гнался за приятелем по пустынной улице, оглашая окрестности такими словами, что краснели, наверное, даже оконные рамы.
- Не жалей,- раздался глухой голос Зараки,- Патлы у тебя, конечно, красивые, только в ближнем бою от них одна маета – уцепиться кто и каюк цыпленку. По мне так лучше быть без волос, зато при башке.
- Ваша правда, тайчо,- ответил Юмичика, не оборачиваясь,- а то пойти куда – а я без головы, люди засмеют…Я могу быть свободен?
- Иди, - ответил Зараки, - завтра в шесть на плацу.
***
- Иккаку… А если бы меня взяли не в одиннадцатый, а, к примеру, в шестой отряд, ты бы пошел за мной туда?
- Нахрена?
- Ну, просто потому что мы друзья.
- Итить твою налево, Юмичика, я не об этом спрашиваю. Нахрена бы тебе в шестой отряд, если ты в одиннадцатом и все пучком. Да и не взяли бы тебя туда, у них там капитан из благородных, отбор такой суровый, что закачаешься, а мы с тобой рожей не вышли… ну ладно, ладно, я рожей не вышел, легче тебе теперь? И вообще, фигню ты какую-то несешь, давай лучше выпьем...

@темы: фанфики

---

[db BananaMilk]

Название: Мы никогда не умрём
Фандом: Блич
Автор: bubantes
Бета: Last_Optimist
Пейринг: Иккаку/Юмичика, Зараки/Юмичика
Рейтинг: NC-17
Предупреждение: нецензурная лексика
Ссылки на предыдущие главы:
1-2-www.diary.ru/~Fujikujaku/p86515055.htm#more1
3-4--www.diary.ru/~Fujikujaku/p86540594.htm#more2
5-6-www.diary.ru/~Fujikujaku/p90947381.htm#more1
7-8-www.diary.ru/~Fujikujaku/p91604096.htm#more2
9 - www.diary.ru/~Fujikujaku/p100818797.htm#more1
10 - www.diary.ru/~Fujikujaku/p103843289.htm#more1
11 - www.diary.ru/~Fujikujaku/p111013766.htm#more1
12 - www.diary.ru/~Fujikujaku/p143685413.htm#more1

Глава 13

Выбери любую из дальних звезд,
Ведь ты еще, наверное, не жил всерьез,
И о тебе никто еще не пел с такой тоской,
Милый мой...
Время уходит.

Пусть весело бьется звериный мотор,
Подвластен крылу небывалый простор,
И море внизу, будто лужица,
Кружится.
А время уходит


- Иккаку, ну перестань… Ну чего ты делаешь, прекрати…
- Да лааадно!
- Ну нет…
- Да ну конечно…
- Хихи… ну поооздно, уже ночь…
- А когда еще, днем что ли на построении?
- Ну друууг… хихи, ай, ну не на…
- Юмиииииииииичикааааа-саааааааааааааааааааааан! Иккаку-сааааааааааан! Ааааа!
Седзи с таким треском разъехались, будто весили на самом деле тонну, а их кто-то со страшной силой сдвинул с места. Да что там, сам офицерский домик ощутимо вздрогнул от такого резкого движения.
А оба офицера подскочили на футоне как будто их спружинило из-под низа, взлетев чуть не под потолок вместе с одеялом.
Когда же оба, голые, взъерошенные – хотя это определение вряд ли можно было применить к Мадараме, но, как бы то ни было, он таковым выглядел, если можно описать словами, как лысина встала дыбом – приземлились на пол, в их руках тем не менее оказались две расчехленных катаны.
После тридцати секунд напряженного молчания Иккаку начал медленно зеленеть.
- Абарррррраииии… - просипел он, едва не пуская клубы дыма из ноздрей. – Тыыыы!
- Ренджи! – Юмичика, все еще не опуская меч, таки умудрился еще во время полета прикрыться одеялом и сейчас натянул его зачем-то до самой груди, хоть собственно смотреть там было особо нечего. Голос пятого офицера сейчас также был явно громок и неласков – и одно только это могло сильно обескуражить тех, кто постоянно слушал его умильное журчание. – Ты что творишь?
- Иккаку-сан, Юмичика-сааан! – у Абараи был такой вид, словно за ним досюда гналось стадо кровожадных гиллианов. – Уууужааас! Кошмааар!
- Да где? Где? – всполошились моментально офицеры, уже готовые к тому чтобы расчехлить шикаи и ринуться кого-нибудь убивать.
- У меня… у меня там! – бледный, взъерошенный Ренджи в сикось-накось надетом ночном юката тыкал пальцем куда-то в ночь. – У МЕНЯ В КОМНАТЕ БОЛЬШАЯ БЕЛАЯ ОБЕЗЬЯНА!!!
Следующая пауза затянулась на целую минуту. Тяжело дышащий Ренджи смотрел на офицеров таким бешеным взглядом, словно до сих пор видел что-то ужасное, а они двое переглянулись – и под потолок взметнулся двухголосый гогот, от которого едва не слетела крыша.
Юмичика отхохотался первым – а Иккаку, видимо, крепко взяло. Он хрипел, синел и задыхался, уже бессильно подергиваясь на футоне и обливаясь слезами.
- Ренджи… это было так смешно, хоть и жестоко, что мы даже тебя прощаем и не убьем. Мы все понимаем, - Аясегава вытер костяшкой большого пальца мокрые глаза. – Но надо же закусывать… Ну хоть иногда.
- Юмичика-саан, - жалобно протянул Абараи, вдруг гулко протопав босыми пятками к футону и бухнувшись рядом, отчего пятому офицеру пришлось экстренно подвинуться. – Я не шучу! Ну она правда там! А хвост у нее длииинный и гооолый! И она на меня смотрееелааа!!
- Ну да, ну да, и чиркнула пальцем по горлу! Ренджи, ну пошутил и хватит, молодец, иди к черту, - Аясегава на всякий случай еще отодвинулся – на случай если их шестой офицер в самом деле подсбрендил от такой нервной работы.
- Я туда – не пойду! – вдруг отрезал Ренджи и уселся поудобнее, скрестив ноги. – Не хотите – не верьте, а я здесь дождусь утра.
Резко примолк на этом даже все еще хрюкающий от смеха Мадараме.
- Чегооо? А ну пшел вон, Абараи, пока я тебе не сделал направляющий под хвост! Причем не под тот что на голове!
- Не пойду!
- Тогда я тебя сам «пойду»!
- Нет! – твердо и спокойно заявил Ренджи, отпихиваясь одной ногой от Иккаку, который тянул его за вторую, пытаясь волочь к выходу. – Юмичика-сааан!
- Иккаку, штаны что ли надень! – Аясегава зачем-то схватил Ренджи за ворот юката и потянул в свою сторону. Наверное, что-то в интонациях голоса его таки тронуло. – Ну может у него правда там дух!
- Дух у него знаешь где… Юмичика, ты че делаешь, помог бы лучше!
- Да еб жеж вашу мать.
Шум стих так, будто кто-то дернул специальную веревочку. Именно так всегда в общем-то и происходило, когда в эпицентре любой потасовки звучал низкий сиплый и крайне в такие моменты спокойный голос капитана дзюичибантай.
Зараки стоял в проеме – с распущенными волосами, босой, в наскоро завязанном юката. Правую руку он даже в рукав не просунул, и одно мощное, как валун, плечо было оголено.
Тайчо редко видели в полном офигении. Даже практически никогда – но вот сейчас, кажется, был именно такой момент. Нет, Кенпачи не изменился в лице – просто в его единственном открытом глазу легко читалось, насколько он удивлен, созерцая то, как его третий офицер, голый будто первочеловек, держит за ногу шестого офицера в почти разъехавшемся юката – а пятый офицер с другой стороны это самое юката энергично дергает за шиворот.
Первым пришел в себя Иккаку.
- Это ей-богу не то, что вы подумали, тайчо.
Зараки внимательно оглядел композицию еще раз и что-то коротко промычал.
- Мы вас разбудили, Зараки-тайчо? – участливо поинтересовался Юмичика, хлопая ресницами.
- Есть такое дело, - не стал темнить капитан. – Я тут понимаешь… У вас тут ор как будто вас кто-то жрет… Я значит подрываюсь и… понимаешь тут иду. И ну? Это вот я на это посмотреть пришел? А если б бля дите проснулось?
- Зараки-тайчо! – таки нашелся наконец Ренджи, проворно высвободил свою ногу и повел плечами, сбрасывая руки Юмичики. – Это все я!
- Да уж не я же…
- Ну вот вы же мне поверите, тайчо! У меня в комнате – большая белая обезьяна! С хвостом! Страшная!
- Так… Обезьяна значит. А зачем они тебя раздевают?
- А это… этооо…
- Абараи хочет тут дрыхнуть, – наябедничал Иккаку. – А я пытаюсь его отговорить. И без него тесно.
- Ладно, пусть. А что обезьяна? Большая и белая?
- Обезьяна, тайчо! Большая, тайчо! Белая! И еще полосатая!
- Ясно. Обезьяна белая. Белая такая большая обезьяна. И полосатая. А ну дыхни, сукин ты сын.
- Тайчо, я не пииил! Ну пойдемте – если она не убежала, я вам ее покажу!
Вообще-то Ренджи не врал. Никогда. А если и пытался, выходило у него это настолько неубедительно, что раскусывали с первой секунды. И сейчас его крики звучали так честно, что не могло не лечь на душу.
- Так, едренавошь… - подытожил Зараки, явно теряя терпение. – Пойдем валить обезьяну раз уж на то пошло. Только Абараи, если там нет обезьяны – я ее из тебя сделаю завтра на плацу. И за деньги буду показывать. В Руконгае. А ты оденься, скотина лысая – следующий раз, когда я увижу твою голую жопу не в бане, ей-богу станет для нее последним. А ты… - капитан перевел взгляд на Юмичику. – Тоже. Оденься.

Обратно к домику возвращались понурые. Точнее, понурыми были Ренджи с Иккаку. Капитан же шагал, энергично и шумно сопя через нос, и это сопение никому ничего хорошего не предвещало. Юмичика просто молчал. А что он мог еще сказать?
У домика Зараки остановился и обернулся так резко, что сопровождающие врезались в его грудь.
- Значит так. Офицеры. Поскольку агрессора не обнаружили… Значит тревога была ложная. Значит меня разбудили зря. А я зря просыпаться не люблю. Но вот сегодня на меня неожиданно напал приступ большой любви к миру, поэтому завтра вы даже проснетесь и даже не в четвертом отряде. А если вся ваша пиздобратия еще хоть раз поднимет меня среди ночи – я начну вас всех любить. Много, долго и без масла. Всех троих. Кстати Аясегава.
- Да, тайчо?
- Это идея. Пошли-ка. А вы двое – марш ночевать в абараевский… обезьянник, и чтоб до завтра я не помнил как вы выглядите.
Седзи офицерского домика со свистом задвинулись за исчезнувшими внутри капитаном и несколько опешившим от такого поворота событий офицером.
- Ну бля, Абараи, - Иккаку потер затылок. – Вот же я теперь понимаю почему ты в пятом отряде не засиделся. Там саке хоть есть? До утра теперь у тебя куковать…
- Так это же здорово! – аж подпрыгнул Ренджи. – Ведь если обезьяна вдруг придет – вы же мне поверите! Может она просто тайчо испугалась?
- Пацан… - выдавил из себя зажмурившийся Мадараме. – Вот… я конечно все понимаю, но таким вот макаром ты своей смертью не умрешь…

- Юмичика-сааан, - Ренджи предельно аккуратно приблизился к офицеру, энергично распихивающему папки с документами по полкам. – Юмичика-сан, вы еще сердитесь?
- Сержусь ли я? – тот медленно обернулся, и Абараи вздрогнул, покрывшись холодным потом, ибо бледный Аясегава с ввалившимися щеками и глубокими синими кругами вокруг глаз выглядел как некая библиотечная нежить, поджидающая здесь невинные души, чтобы их поглотить. – Ренджи, а давай проведем эксперимент. Приходи ко мне вечером, я тебя всю ночь до самого рассвета буду трахать во всех существующих позах, а подъем все равно будет по расписанию! И для полного счастья ты потом будешь еще построение и перекличку проводить, вот я полюбуюсь на тебя, сколько в тебе останется бескорыстного человеколюбия! Сдрисни с глаз моих, сынок, пока я еще отыскиваю на дне своей черной души те самые крохи жалости. А где Иккаку?
- Он вас боится, - простодушно признался Абараи, приободрившись и подходя чуть ближе. – Давайте тогда помогу, а вы пойдете поспите?
- Да иди ты в жопу, Ренджи, - Аясегава не выдержал и рассмеялся. – Ты слишком милый, чтобы тебя ненавидеть. Ну что, обезьяну не поймали ночью?
- Вот вы смеетесь, Юмичика-сан, а я правда ее видел. Просыпаюсь, а она сидит, - поделился Абараи, ковыряя пальцем переплет одной из папок, стоящих на полке.
- Давай не будем возвращаться к этой теме, раз уж я подобрел, - пятый офицер прошел мимо, хлопнув его по руке.
- Вы первый начали!
- А я старше по званию!
Переглянувшись, они рассмеялись, а потом почему-то повисло неожиданное молчание – и чем дальше, тем более неловкое.
- Что? – Юмичика перехватил какой-то странный взгляд в свою сторону и нахмурил брови.
- Ничего… - встрепенулся Ренджи, потерев шею. – Вы мне просто сейчас кое-кого напомнили. Да ну, нет… Глупо.
- Ну раз глупо, значит и ну его, - беззаботно отмахнулся Юмичика и последним прямо-таки виртуозным движением задвинул папку в ровный рядок ей подобных. – Идем что ли отсюда, пыль тут только глотать.
Однако стоило им сделать по паре шагов к выходу, снаружи послышался отчетливый шум, явно отличающийся от повседневного шума на территории одиннадцатого отряда. В многоголосом гомоне были явственно различимы странноватые тревожные нотки, и в свете последних событий это заставляло взволноваться.
Аясегава посерьезнел и выбежал наружу, сопровождаемый не отстающим от него Ренджи – и когда оба очутились на воздухе, то сразу же увидели столпотоврение на плацу, ничуть не похожее на построение.
Растолкав локтями и окриками толпу, Юмичика добрался до центра внимания и изумленно охнул. Там стоял на коленях Иккаку и поддерживал одной рукой под затылок лежащую на земле шинигами. Та была бледна как морской язык на пару, и тем ярче на фоне этой бледности выделялись красновато-каштановые волосы, мокрые и липнущие к блестящему от испарины лицу.
- Что за? – пятый офицер позабыл обо всех своих приключениях и присел на колено напротив друга.
- Походу, та злобная херня проснулась, - Мадараме нечасто выглядел в самом деле озадаченным, и сейчас, казалось, был именно такой редкий случай. И если бы Аясегава знал его не так долго и не так близко, подумал бы даже, что тот слегка напуган. – Я по улицам шпарил и тут увидал – одна девчонка уже засветилась и рассыпалась, а эта в обморок брякнулась. Я так понял, тварь кто-то спугнул, и она ее недожрала и смылась вот прям за секунду до – бляха-муха, досада-то еще. Вот попадись она мне…
- Что бы ты с ней сделал? – покосился на него Юмичика. – Убил с особым цинизмом?
- А что еще с такими делать? – угрюмо буркнул Иккаку и утер нос костяшкой большого пальца. – Девица-то небось щас помрет.
- Если будем трепаться и ничего не делать – помрет, - пятый офицер коснулся рукой лба шинигами и удивленно приподнял брови. – У нее жар. Может я чего-то не понимаю, но в таком случае она должна быть наоборот холодной.
- Что за базар? – появившийся как по волшебству Зараки заставил всех почтительно умолкнуть и расступиться. Ячиру на его плече аж подпрыгнула и значительно перевесилась вперед, так что аж маленькие ножки замелькали выше головы.
- Лысый, Красавчик, вы ее убили? Ну вы даете!
- Тайчо, Иккаку нашел жертву поедателя реяцу, - Аясегава еще раз взволнованно притронулся ладонью ко лбу пострадавшей, затем пальцами к ее щекам. – Она горячая как печь! Я одного не пойму, зачем ты, друг, ее сюда припер вместо того чтобы бежать в четвертый!
- Рефлекторно, - протянул Мадараме, насупившись. – И ближе было досюда…Опять я дурак?
- Заткнитесь вы, - Кенпачи как обычно не стал долго рассусоливать и тут же ткнул указующим перстом в тело на земле. – Он дело говорит, волоки ты ее, Иккаку, в больничку – на нас тут вешать вот это все не надо. Аясегава, Абараи, взяли каждый по двадцать человек – и бегом-кругом, прочесывайте местность. Я один хрен реяцу не нюхаю, но все равно пойду, со мной еще двадцать рыл. Остальные – остаетесь тут в отряде и отрываете руки и ноги каждому, кто тут без нужды появится. Всем ясно?
Оспорить приказ, ясное дело, никто не взялся – да даже и не имел такого намерения. Юмичика одними жестами выстроил двадцать солдат и направил их, сам пустившись впереди затейливо расставленного мини-отряда – Зараки уже давно приметил в нем этот талант командовать небольшими группами так, что они слушаются как загипнотизированные. Возможно, все дело было в этих жестах, которые он делал так, как будто ей-богу в койку манил, а не на плацу расставлял.
Абараи тем временем вовсю подключил свой уникальный командный голос, и Кенпачи с Ячиру поспешили убраться – поберечь барабанные перепонки. Да уж, у этого с командованием все совершенно точно будет в порядке…

Время уже далеко перевалило за восемь часов, когда три мини-отряда вернулись на территорию – какие-то притихшие и понурые. Вероятно от стыда – и если командир Аясегава помалкивал, Абараи и сам виновато насупился, то Зараки-тайчо, видимо, выражал все свое недовольство уже давно и момента начала не переставал ни на минуту. Громогласная тирада, судя по отсутствию сюжетности, длилась едва ли меньше пары часов.
- …пусть засунут себе, - подвел черту капитан, ступая на территорию отряда прямо с забора.
- Уже можно слушать, Кен-тян? – Ячиру отняла ладошки от ушей.
- Теперь можно. Аясегава, Абараи, етих вашу кашу, тоже нихера?
- Как видите, - отозвался пятый офицер, взглянув на удрученного товарища. – Ренджи…
Это зря он так близко к сердцу воспринимает… впрочем, молодой-горячий, как же еще, любую неудачу переживает.
- Гавно какое-то, - буркнул Зараки. – Как будто и не было никого! Тварь что ли в воздухе растворяться может! Иккаку-то чего говорит?
- Эм… ничего. А разве он не вас догнал? – удивленно вскинул брови Юмичика.
- Ды нет.
Они переглянулись и одновременно уставились на Ренджи. Тот помотал головой.
- И не нас.
После тридцатисекундного молчания Аясегава развернулся на пятках и буквально растворился в воздухе – настолько быстро ушел в шунпо. Матюгнувшись, Зараки рванул за ним практически в том же темпе – однако успев крикнуть «Абараи, смотреть за отрядом! Чтоб ни одного за ворота, убью нах!» Тот послушался – а что ему еще оставалось.

- Аясегава, ты же чуешь эту… как жеж… реяцу, мать ее. Ну? – Зараки пребывал в некоторой растерянности от того, что едва поспевал за шунпо офицера.
- В том-то и дело, - процедил тот сквозь зубы. – Что сейчас я ее…
- Молчать, не ссать, - скомандовал Кенпачи, однако же покосившись на своего офицера с едва заметным удивлением. Тот был внешне спокоен как могильная плита, и для сложившейся ситуации это было более чем странно. Впрочем, он ничего не понимал в таких вещах. – В первую очередь еще раз прошуровать всю дорогу до четвертого. Хотя, ведь полдня все прочесывали и так, не могли не наткнуться.
- Лысого не могли сожрать, - авторитетно заявила Ячиру. – Что вы, дураки что ли оба. Он наверное играет. Прячется где-нибудь.
Зараки минуту помолчал, а потом его хмурая физиономия вытянулась и почти что посветлела.
- Ептваю мать, ну точно. Мы-то искали по углам, но все равно снаружи. А дома осматривали? А склады? Надо будет – полезем в канализацию. Ячиру. Иди в отряд.
- Кен-чан!
- Ячиру. Через час чтоб спала.
Видимо, как-то она отличала, когда он говорит в самом деле серьезно, потому хоть и надулась, но бесшумно исчезла с капитанского плеча. Аясегава на секунду представил, что потом их ждет от оскорбленной в лучших чувствах девчонки за то, что не позволили поиграть в прятки вместе со всеми – и содрогнулся. Пожалуй, возвращение в отряд будет в любом случае не самым приятным процессом.
- Тогда разделяемся, тайчо?
- Хер тебе. Одного вон уже отпустил.
Юмичика от неожиданности чуть скорость не потерял, однако же ему так и не удалось на ходу поймать взгляд капитана. А впрочем, в этом не было нужды, его и так достаточно просто было понять, вот только не скажешь ему, что зря он об Аясегаве беспокоится.
В конце концов, у них с этой неведомой херней слишком много общего. Еще вопрос, кто кого первый может достать.
Они обыскали все: постройки, сараи, склады, прошерстили все вдоль территорий других отрядов, подходили к главным воротам – ничего. Так бесследно шинигами мог исчезнуть только в одном случае, но случай сей в данный момент даже не рассматривался. Если его рассмотреть, увидеть хотя бы краем глаза, то можно сойти с ума. В тот же самый момент.
- Пиздец конечно, солдат пропал, да еще с больной бабой, - капитан и офицер устроили себе кратковременную передышку и сейчас шли по одной из улочек простым шагом, оглядываясь по сторонам. – Аясегава, сообщать будем? Ты вроде говорил, что эти мудрецы гребаные до сих пор еблами щелкают?
- Щелкают, тайчо. Во имя спокойствия Совета вводят комендантский час и ограничение передвижения по территории, а поисковые операции не запускают потому что видите ли тварь слишком хитра и затаится. А то, что по человеку в день жрет – так это естественная убыль, усушка и утруска, от реактивного поноса говорят и то больше дохнет в полугодие.
- Пидарасы.
- Именно.
- Стой! Ну хер ли под ноги не смотришь, - Зараки ухватил за локоть рассеянного Юмичику, когда одна его нога уже зависла над пустотой. Оба, увлекшись зырканьем по сторонам, совершенно упустили из виду то, что было под ногами, и сейчас едва не шагнули дружно в яму для боев. Аясегава инстинктивно подался назад, упершись спиной в капитана, и тот для верности придержал его за плечи.
- Яма, - зачем-то констатировал пятый офицер, вглядываясь в зияющий провал, из которого нельзя было самому выбраться если как-то «посчастливится» угодить.
- Угу, - ухнул, как филин, Кенпачи.
Капитан и офицер переглянулись, снова посмотрели в яму… Слов не потребовалось. Юмичика шагнул вперед и исчез в провале, растворившись в темноте как кусок сахара в чае.
- Дурак блядь, - в сердцах высказался Зараки. – Я за веревкой!
Пока тайчо действительно куда-то метнулся, Аясегава приземлился на дно ямы далеко не мягко. Можно даже сказать, очень твердо, потому что камень в самом деле поглощал реяцу, и как будто даже утяжелял тело. Сноровки хватило, чтобы не хлопнуться мешком, но что-то прямо в правом колене неприятно квакнуло.
Видимость была на уровне «выколи глаз, а лучше оба», так как стемнело уже окончательно, а фонарей в яме из кровавого камня как-то не было задумано изначально. Однако, Юмичика, не отчаиваясь, устроился на четвереньках и пополз, прижимаясь плечом к стене. Так он обогнул весь квадрат, шаря руками по холодному и скользкому полу, покрытому, судя по ощущениям, толстенным слоем мха, грязи и бог знает чего. Похоже, когда бои для провинившихся шинигами были отменены, арены совсем забросили и уж тем более не вычищали. Да и делали ли это раньше? Осталось понять, почему их вовсе не закрыли чем-нибудь и даже не огородили. Будто было в порядке вещей, что сюда может сверзиться кто угодно. Тоже что ли естественный отбор и отсев шляющихся в ночи алкогольно отравленных субъектов? Так легче сразу всех перебить.
У стен не нашлось ничего. Аясегава отклеился от камня и пополз в непроглядную темень уже без опоры. В это время наверху как раз вырос силуэт с остроконечными косицами.
- Слыыыышь, ты там как? Я веревку спускаю, как закончишь - хватайся.
- Да, тайчо! Подождите, дайте я все обсмотрю…
На последнем звуке он уже почти уверился, что и затея с ямой никаких результатов не принесет, как внезапно что-то так стиснуло его запястье, что хрустнула тонкая кость. Офицер пискнул, потому что с перепугу был даже не способен на более громкий звук, однако когда он второй рукой попытался отцепить от себя нечто – оно на ощупь оказалось ничем иным, как человеческой рукой.
- Помо…ги… - послышался едва слышный шепот из темноты. Аясегава рванулся вбок и нащупал сначала волосы, потом ткань формы.
- Тайчо! Веревку!
- Да висит уже, видишь где я? Туда и ползи.
Подхватив тело под мышку, Юмичика взвалил его себе на плечо и пошел к той стене, у которой, судя по квадрату тусклого света вверху, стоял капитан. Спустя несколько секунд ему удалось нащупать и конец веревки – правда, едва он успел сжать пальцы, Зараки без особенных сантиментов тут же дернул и потащил. Мало того, что офицер ободрал себе всю ладонь, так еще и когда показался на поверхности, без промедления получил кулаком по макушке.
- Дебил. Сначала надо было обвязаться и прыгать уже, мозги твои фазаньи. Бля… Аясегава, ты глянь, кого ты вынул.
Юмичика повернул голову к человеку, которого свалил на землю сразу как только вылез.
- Та девушка? Она живая, она меня за руку там схватила! Я ж чуть прям там не родил… – он рванулся к шинигами, вновь не подающей признаков жизни. Раскрыл зеркальце, приложил к губам – судя по запотевшей поверхности, с дыханием не было проблем.
Кенпачи молча вздернул его за шкирку на ноги, обвязал талию веревкой и снова спихнул вниз.
- Ищи теперь его.
Два раза говорить не стоило – заарканенный Аясегава шустро забегал по яме на карачках, пока наконец не обнаружил то, что искал. Пальцы наткнулись сначала на ткань, кажется рукава, проехались вверх к плечу…
- Нууу? – проревел сверху капитан. – Че затих?
- Тяните…
Веревка снова довольно резко вздернула их наверх, но боли в передавленном поясе Юмичика не чувствовал, прижимая к себе найденного друга. Когда же они оба оказались на поверхности, и снова можно было хоть что-то видеть, пятый офицер уложил Иккаку не землю, поддерживая под затылок ладонью. Со стороны было похоже, что Мадараме просто уснул – видимых повреждений на теле не наблюдалось. Но реяцу его была слаба настолько, что Аясегава едва ощущал ее, даже когда снова и снова прижимался ухом и щекой к его груди, совершенно растерзав до этого косоде.
Холодный. Температура тела понизилась настолько, что это даже без термометра можно было ощутить, ибо в нормальном своем состоянии третий офицер всегда был горячим как грелка. А все-таки, самое-то главное, он дышал, и левая рука сжалась на рукояти Хозукимару с такой силой, что костяшки побелели, и разжать эту хватку на первый взгляд нельзя было даже клещами.
- Живой… - тут же в памяти очень уж подленько всплыли слова «не умерли, но до сих пор не приходят в сознание». Да так это ж какие-то там все, а это – Иккаку… Хрен с два и с три Иккаку так просто даст неведомой херне забрать у него жизнь.
Горло сдавил сильный спазм, но Аясегаве снова не дали даже сориентироваться и привести спутавшиеся мозговые извилины в подобие порядка - девушка опять очнулась и, вымученно застонав, потянула его за рукав косоде.
- Что? – Зараки и Юмичика одновременно наклонились к ней. – Что такое?
- Попить… можно воды? – мутноватые серо-голубые глаза казались совсем выцветшими и бессмысленными.
- Так. Аясегава, вот что. Ее мы конечно расспросим, да только тут и без сопливых ясно – их прямо по дороге словили, ее видать как дохлую не тронули, а его сам видишь. Такую морду делать некогда, слышь? Подбери губу сказал. Бери женщину, несем их в больничку, сами мы его не выходим.
Если капитан признавал превосходство четвертого отряда в деле лечения бойцов – значит дело совсем говно. Совершенно белый, все еще неестественно спокойный Юмичика неожиданно сгреб Иккаку в охапку и нахмурился.
- Не дам.
- Юмичика?
- Несите ее. Его я сам.
- Да ради бога, я просто думал тебе полегче будет, - Кенпачи пожал плечами, подхватил девушку под мышку, словно котенка, и ушел в шунпо.

- Ну что, я так понял тебя ночью в отряд не ждать? – невесело усмехнулся Зараки, приоткрыв дверь в палату и сунув туда голову. Сидящий возле койки Мадараме Юмичика рассеянно кивнул. Вообще-то, в отсек госпиталя, где лежали жертвы «твари», посетителей не пускали категорически, но в конечном итоге даже Унохана, взглянув на офицера, всего лишь заставила его вымыть руки и отчистить форму после рейда по яме, прежде чем войти в палату. Мудрая женщина может и способна была взглядом укрощать бойцов одиннадцатого, но в данном конкретном случае очень осмотрительно избавила себя и свой персонал от множества возможных проблем, которые непременно бы возникли, запрети она Аясегаве остаться. Нечасто приходилось видеть «одиннадцатых» такими серьезными.
Правда, медики всерьез опасались, что и Зараки собственной персоной устроится где-нибудь тут на коврике, чтобы лично проконтролировать, как тут бдят и охраняют здоровье его бойцов. Однако же, капитан засобирался в свою вотчину практически сразу, лишь напоследок заглянув в палату.
- Как знаешь, - Кенпачи махнул на Юмичику рукой. – Ночуй где угодно. Только подъем и построение в то же время, ясно? Ты тут не на больничном, так что утром тащи свою жопу на плац, нехер сидеть кручиниться тут без толку. Так и его не поднимешь, и Тварь не поймаешь. Слышь меня, нет?
Аясегава снова кивнул. Несмотря на малый уровень вменяемости на данный момент, он еще не разучился логически мыслить, и вполне понимал, что его круглосуточное парение коршуном над постелью ничего не улучшит.
Но понять, как ловить этого чертового вампира, просто нереально – ни единой вспышки незнакомой реяцу, как будто это существо без души и без силы, просто появляется, крадет очередную жизнь и расщепляется на молекулы. Чем еще можно объяснить? Или, как уже сказали – это свой. Кто? Ни одна жертва еще не являлась офицером такого уровня, как Мадараме. Сие наводит на мысль о том, что Тварь-то на месте не стоит, а очень даже развивается в нужную ей сторону.
В какой-то мере, это даже неплохо – у сфинктерных мышц высокого начальства теперь есть повод тревожно посжиматься. Тварь сладила с третьим офицером лейтенантского уровня? Значит, завтра очередь лейтенантов. А может и Совета?
Юмичика нахмурился, в очередной раз стирая полотенцем холодную испарину со лба друга, опутанного проводами и проводками, трубками и трубочками, и еще массой каких-то богомерзких штукенций. Это на языке четвертого отряда именовалось «искусственное поддержание жизни». Позволять делать такое с Иккаку, с его бесстрашным, громким, живым другом…
Лучше тебе все-таки очнуться и все нам рассказать. Да и просто очнуться, дурак ты этакий. Скотина неосторожная. Гад невнимательный…
Юмичика на секунду, всего на секунду позволил себе обмякнуть, наклонившись и коснувшись лбом виднеющегося из-под одеяла плеча, когда внезапное шуршание и шевеление на соседней койке заставило его молниеносно выпрямиться.
Отдельную палату конечно им никто выделять не собирался, и спасенную ими девчушку поместили собственно туда же, не особенно запариваясь на вопросе различия полов. Кое-какой чисто врачебный цинизм тут проглядывался – какая разница, какого пола овощи, если они все равно еле живые.
И скорее всего еще кого-нибудь подселят, судя по количеству мест для коек…
Очнувшаяся девочка медленно и тяжело повернула голову, словно та была чугунная. К бледному вспотевшему лбу прилипли пряди волос из челки, и взгляд по-прежнему бессмысленно метался по фигуре офицера.
- Спасибо, - целое слово, произнесенное довольно четко, хоть и тихо, заставило Юмичику аж подпрыгнуть немного на своем стуле.
- За что? – он встал и подошел к несчастной, вытирая и ее лоб. Все-таки раз уж здесь, трудно ему что ли. Длинные ресницы девушки дрогнули, и веки сомкнулись.
- Я… я проснулась уже там, где темно. Это же вы меня вытащили?
- Ты что-нибудь видела до этого? – у Аясегавы аж зазвенело внутри. Очнувшаяся жертва Твари – практически единственная из выживших, кому удалось прийти в себя. Если она сейчас что-нибудь вспомнит, можно расчехлять шикай и пешком идти геройствовать, разжившись ценной информацией. Хоть прямо сейчас.
- Простите, нет… не помню. Я очнулась в темноте, не могла двинуться… Рядом был этот человек… Он пострадал?
- Выходит что так, - геройство откладывалось на неопределенный срок, и Юмичика приуныл. – Как тебя зовут и из какого ты отряда? Не худо было бы твоим сообщить, что ты в порядке, волнуются же наверное.
- Тецука Киетака, тринадцатый отряд... шестой офицер…
- Язык сломаешь… - буркнул Аясегава, попытавшись хотя бы мысленно выговорить витиеватое имя. – Совсем-совсем ничего не помнишь, шестой офицер?
- Простите… И если что, можно Кие.
- Ты тогда поспи что ли, Кие-чан, - еще раз вздохнув, Юмичика снова отправился к койке друга. Откровенно говоря, пришедшая в сознание жертва здорово мешала его мыслительному процессу, ну и естественно бдительному присмотру за другом. Как-то не хотелось при незнакомой девчонке хотя бы просто показывать то лицо, с которым он смотрит на Иккаку. Шестой офицер… он еще раз недоверчиво оглянулся через плечо. Уж да уж, капитан бы в таком случае сказал – набирают незнамо кого. То ли дело их Абараи шестой офицер – метр девяносто и мускулатура с головы до ног. Да, в таком деле Юмичика, кажется, был слегка необъективен… Но верить в силу больших мужчин гораздо легче, чем вот таких вот девочек, по виду едва из академии вышедших.
А с другой стороны, что девочка теперь лежит, что мужчина большой, и оба пластом. Девочка хоть вон очухалась. А лучше б вот еще полежала.
Объяснить состояние Иккаку можно только тем, что напали неожиданно и скрутили сразу. Или вообще издалека. То есть, принцип примерно тот же, что и у…
Вся соль ситуации уже давно дошла до Аясегавы, но вот именно в этот момент что-то вот прям оказалось солоно как никогда.
Кажется, пришло время свои маленькие секреты возводить в степень больших-пребольших тайн. А иначе… а иначе кто сможет доказать? А никто. Тем более он сам.

@темы: фанфики

---

Мы никогда не умрём

[db BananaMilk]

Название: Мы никогда не умрём
Фандом: Блич
Автор: bubantes
Бета: Last_Optimist
Пейринг: Иккаку/Юмичика, Зараки/Юмичика
Рейтинг: NC-17
Предупреждение: нецензурная лексика
Ссылки на предыдущие главы:
1-2-www.diary.ru/~Fujikujaku/p86515055.htm#more1
3-4--www.diary.ru/~Fujikujaku/p86540594.htm#more2
5-6-www.diary.ru/~Fujikujaku/p90947381.htm#more1
7-8-www.diary.ru/~Fujikujaku/p91604096.htm#more2
9 - www.diary.ru/~Fujikujaku/p100818797.htm#more1
10 - www.diary.ru/~Fujikujaku/p103843289.htm#more1
11 - www.diary.ru/~Fujikujaku/p111013766.htm#more1

Глава 12

Адреналиновые песни, цветы, роса,
Еще мы вместе и можем творить чудеса,
И солнце радугу плавит, льется свет через край,
Адреналиновые песни. Давай, давай, давай!
Как будто к тем облакам высоко, высоко,
Можно птицей вспорхнуть легко, легко.
Как будто сон запредельный, остальное игра,
Адреналиновые песни. Давай, давай, давай!


- Юмичика! – гаркнули за седзи так, что содрогнулись стены.
- И незачем так орать, я не глухой, - Аясегава приподнялся и поправил повязку на лбу. Выглядел он сейчас крайне забавно ввиду своего текущего занятия – в свободную минутку решил убраться наконец у них в комнате и сейчас мыл пол, потому приготовился основательно – закатал рукава косоде, увязал хакама выше колен и замотал лоб, чтобы волосы не падали на лицо. – Чего тебе?
Седзи с грохотом отъехали, и на босого пятого офицера, застывшего в поэтической позе «крадущийся тигр», то бишь задом кверху, упали две длинные тени.
Две.
- Бля, идите вон! – взвизгнул он, осознавая, что помимо Иккаку есть еще один свидетель его душераздирающей красоты.
- Ай, извини, - Иккаку ржанул и задвинул седзи обратно. Аясегава, досадливо шипя, бросил тряпку, откатал рукава и штанины, сдернул повязку и долго причесывался перед зеркалом, пытаясь подавить румянец. Наконец, он решился предстать перед взорами гостей, сам выйдя наружу.
- Предупреждать надо, злыдень, - прошипел он другу.
- Простите! – рявкнули рядом так, что Аясегава подпрыгнул от неожиданности, перевел взгляд в сторону – и ничего не увидел.
- Не обращай внимания, он постоянно так делает, - хохотнул Иккаку. – Да разогнись ты уже, хорош кланяться. Что у вас там в пятом, Айзен что ли заставлял постоянно раком ходить?
Юмичика вздрогнул, когда перед ним вдруг выросла высоченная широкоплечая фигура – уж насколько он к тайчо привык, но в этом молодце тоже было росту щедро плюс лохматый хвост на макушке. Разогнувшийся из состояния почтительного поклона парень взглянул на пятого офицера и только раскрыл рот, чтоб отрекомендоваться, как его тут же остановил Мадараме.
- Не-не-не, дай лучше я скажу, и так от тебя уже все барабанные перепонки полопались. Друг, вот принимай новенького, оформи там куда следует. Абараи Ренджи звать, из пятого прислали.
- Вон как, - Юмичика еще раз окинул взглядом богатырскую фигуру бойца. Он ко многим способам самовыражения уже привык, однако красные волосы и многочисленные затейливые татуировки на лбу и широченной груди, на которой едва сходилось косоде, здорово притягивали взгляд. – Что, выгнали?
- Так точно, Аясегава-сан.
- Зови Юмичика-сан, так мне больше нравится. И что, прям сейчас оформить?
- Да побыстрее бы, а то он мне уже весь мозг изнасиловал, - снова подал голос Иккаку, почесывая затылок. – Хочет немедленно учиться драться, вот просто вынь да полож.
- Ясно. Ну пошли, Ренджи, - Аясегава махнул рукой и вернулся в комнату. – Извиняй, ты меня застал за деликатным процессом, но я во имя девственности мозга Иккаку приму тебя сейчас. Присаживайся. Личное дело и приказ о переводе с собой?
Размяв пальцы, Юмичика достал несколько листков и принялся, изредка задавая вопросы, писать отчет о принятии и заполнять прочие мелкие необходимые писульки.
- Ренджи, одна просьба, - произнес наконец Юмичика, почесывая указательным пальцем в ухе, когда вся писанина была завершена. – У тебя прекрасный командный голос, но я умоляю – применяй его таким образом только когда собеседник находится от тебя на расстоянии метров триста. А сейчас можно и не надрываться.
- Извините, - уже проще и потише отозвался Абараи, улыбнувшись. – Привычка.
- Я понял, - Аясегава поднялся и собрал документы под мышку. – Ну что, добро пожаловать в одиннадцатый отряд. Приступай к обязанностям рядового, а там глядишь и в офицеры выйдешь. Кстати… ты в Академии учился?
- Так точно! – гаркнул вновь Ренджи, но спохватился и снова приглушил децибелы. – Да, я учился. В классе А.
- Я понятия не имею, что значит «класс А». Просто есть что-то в тебе такое, слегка руконгайское.
- Так я из Руконгая, - с гордостью откликнулся новичок, расправляя мощные плечи. – Я сам в Академию поступил!
- Я так и подумал, - улыбнулся Юмичика. – Ты когда в помещение заходишь, глазами стреляешь постоянно, и спиной ни к двери, ни к окну не садишься. И крышку для чернильницы мне не сверху стола передаешь, а сбоку. Вот я и удивился, думаю, откуда у цивильного ребенка такие привычки. Ладно, все, я ушел.
Подхватив исписанные бумажки, Аясегава поспешил к капитану – заверить приказ о переводе и разместить личное дело Абараи в картотеке.
И, как ни странно, Зараки он застал в кабинете, что было явлением по частоте сродним рождению двуглавого теленка. Да и то сейчас руководящая единица была занята делом, мало напоминающим служебное рвение – Кенпачи спал. Да так заразительно, растянувшись по диагонали всего помещения, что даже будить было как-то жалко. Юмичика даже собрался было оставить документы на столе и удалиться, но капитан проснулся именно в момент перешагивания.
- Аясегава, - обратился Зараки к уходящему в перспективу телу над своим лицом. – Здравствуй.
- Доброе утро, тайчо, - Юмичика так и застыл в полушпагате, не зная куда ему податься, назад или вперед. – Извините, что разбудил, но скоро обед, и я хотел успеть до него.
- Все в трудах, - фыркнул капитан и поднялся, оказываясь лицом на том уровне, где две штанины хакама соединяются в одну. – Ну и что опять случилось?
- Я приказ хотел заверить на новичка, - пояснил Аясегава и все-таки не удержался, указав пальцем туда, куда сейчас был устремлен взор Кенпачи. – Ничего что я за них ответил, а то они не знатоки делопроизводства.
Зараки от души расхохотался, поднял голову и, дернув офицера за оби, рывком усадил на себя.
- Приколист гребаный, иди сюда.
Юмичика расслабился и привалился к груди капитана, нежась в кольце сильных рук, поглаживающих его по спине.
- Откуда новичок?
- Из пятого.
- Ааа, че, Айзену в торец накатил что ли?
- Вряд ли.
- Мда, а вот я б накатил…
- За что вы его так не любите? – хихикнул Аясегава, приподнимая голову и заглядывая капитану в лицо. – Он такой образцово-показательный, положительный, весь из себя добрый и просто душка… мне так говорят во всяком случае.
- Да ну его нахер, губошлепа… Что-то в нем есть такое… пиздоватое. Не знаю я. И вообще дед кажись начинает уже в маразм впадать, такой цирк в капитаны берет, у меня уже каждый раз челюсть отпрыгивает. В девятом – слепой, в тринадцатом – больной, во втором бабенка ростом от горшка два вершка, на нос разве что натянуть, в десятом этот стручок, обоссышься про войну, раздавлю ведь нечаянно и не увижу, про двенадцатый я вообще молчу, я на этот пиздец раскладной даже смотреть боюсь… В седьмом вот здоровый хрен, но сука с ведром на башке. Сборище клоунов етихумать… Че вот ты ржешь? Плакать надо…
Юмичика плакал от хохота, замазывая слезами и соплями хаори капитана. Он прекрасно знал, что Зараки не такой уж любитель судить других по внешности, но постебаться их тайчо лишний раз никогда не отказывался.
- Зато вы у нас красавчик, - офицер с улыбкой провел двумя пальцами по повязке на правом глазу Кенпачи, а потом легонько щелкнул по бубенчику на одной из косиц. Вот уже сколько лет прошло с тех пор, как капитан начал таким образом декорировать свою и без того незаурядную личность, а Юмичика так и не мог привыкнуть. Точнее, привыкнуть-то привык, но больше любил смотреть на него вечером, ночью, утром… Хотя, и смотреть мог в любое время суток сколько угодно…
Значит все-таки привык.
- Да я ваще… - неопределенно хмыкнул Зараки и щекотнул Аясегаву под мышками. – Я крутой. А значит и красивый, и умный, а знаешь почему?
- Почему?
- Потому что все, кто не согласен, получают в табло. И после этого я и умный, и красивый, и любимый, и вообще. Слышь, Юмичика… А я вот тут это, раз ты пришел, что-то прям захотелось…
- Дайте я угадаю, вам захотелось заверить приказ, - Аясегава звучно плюхнул папку с документами капитану на грудь. – Тайчо, ну пожалуйста, работы куча…
- Иди ты, - буркнул Кенпачи, со вздохом ссаживая его с себя и поднимаясь на ноги. – Вечно у тебя куча. Не надоело еще работать?
- Видимо, чтобы вы заметили как я много работаю, мне стоило с вами трахнуться еще в первые дни моего пребывания в отряде. Как это только я не догадался, - фыркнул Юмичика и тут же словил невероятно смачный шлепок, будто где-то лопнул огромный надувной шар. Проводив взглядом посыпавшиеся из глаз искры, он потер ягодицы и стал терпеливо ждать, пока капитан усядется на стул, наковыряется пальцем в ухе, не спеша раскурит трубку и наконец небрежно ляпнет свою подпись под приказом.
- Я могу идти?
- Вали, - Кенпачи протяжно, с подвыванием, зевнул.

- Друуууг, - прозвучало над ухом тягуче и очень торжественно.
Аясегава ахнул и так резко поднял голову, что въехал макушкой в твердый подбородок.
- Иккаку! Аай… - жалобно протянул он, потирая голову ладонью. – Что ты творишь, а?
- Я должен тебе кое-что показать, - замогильным голосом протянул Мадараме, что начисто отбило у Юмичики охоту спать, дышать и вообще жить.
- Что? – переспросил он, обмирая.
Вместо ответа Иккаку встал и махнул рукой, следуя к выходу из комнаты. Пятому офицеру ничего не оставалось, как вылезти из футона и, одевшись, двинуться за ним.
- Иккакууу… - позвал он осторожно, когда они шли по запутанным улочкам Сейрейтей собственно за его пределы к воротам, ведущим в Руконгай. – Ты может прекратишь меня пугать до смерти и скажешь, что происходит?
- Сейчас… нам надо далеко уйти.
Совершенно зеленый от страха Аясегава захлопнул рот и послушно зашагал за другом, стараясь отогнать мысли одна страшнее другой.
Ворота они миновали успешно, прикрывшись служебной необходимостью. Хотя, в сущности, все были в курсе, как часто офицеры дзюичибантай наведываются на свою малую родину. Иккаку в основном шастал по лесам в поисках ингредиентов для своей великой чудодейственной мази, чтобы пополнять запасы. Юмичика не без улыбки вспоминал о том времени, когда друг только разрабатывал рецепт – их комната стала тогда походить на уголок опытной ведьмы. Сушеные листья, связки веток, трав, ягод, пакетики с порошками и многочисленные, как тараканы, пиалки, толкушки, мерные стаканчики…Но это того стоило, как выяснилось.
Мадараме увел друга далеко в Руконгай на каменистый пустырь. Аясегава с некоторой ностальгией даже припомнил, как они на подобном пустыре спали у костра пару ночей, пока не отыскали новый дом.
Пятый офицер присел на камушек и воззрился на друга с все нарастающим участием.
- Итак, от тебя кто-то забеременел?
- Пошел в жопу, хам, - сосредоточенно отозвался Иккаку, зачем-то обходя камень и начиная удаляться от него, явно подсчитывая шаги. – Сиди смирно и не дергайся, а то задену с непривычки.
- Ты выучил новый прием?
- В некотором роде, – Мадараме наконец остановился на значительном расстоянии и потянул занпакто из ножен. – Расти, Хозукимару!
- Ээээ, друг, не надо, блин, я же сказал, что выкинул это карри потому что оно испортилось, а не тебе назло!
- Да ты можешь молча посидеть, дура! – Иккаку не выдержал и коротко ржанул, но в конце концов посерьезнел. – Блин, ну правда, мне надо сосредоточиться. Помолчи…
- Молчу…
- Рьюмон Хозукимару… Банкай.

- Вот я тоже думаю, что это полный абзац... То есть… друг, не молчи. Але, - Мадараме потыкал в плечо Юмичику, низко склонившего голову и почему-то судорожно теребящего неизвестно откуда взявшийся стебелек какого-то жухлого колоска. – Друг… друг, ну блин, посмотри на меня, ты же знаешь, я… эй, эй, хватит, не трогай меня там, ты че делаешь, с ума что ли сошел, Юмичика!
- Но он был такой красивый! – повисший на Иккаку Аясегава поднял на друга сияющий взгляд. – У тебя мускулы так выпирают, когда ты держишь эти штуки…
- Какие мускулы, мать твою за ногу, я банкая достиг!
- Ну подумаешь банкай, у всех капитанов есть банкай, но такие мускулы есть только у тебя. Черт, эти железяки были ужасно сексуальные…
- Черт, Юмичика, оставь ты в покое мои соски, у нас серьезный разговор!
- Да? Ну ладно, - Аясегава вздохнул и снова сел рядом, прислонившись к его плечу. – Но все-таки твой банкай крайне возбуждающе на меня подействовал. Может из-за реяцу?
- Друг, ты клоун, - буркнул Иккаку, качнув головой.
- А что ты хотел? Чтобы я расстроился, или начал тебе громко завидовать?
- Ну… я побаивался этого.
- Ну и дурак. Думаешь, я сомневался в том, что ты рано или поздно это сделаешь? С твоим уровнем – неудивительно. И зря ты что ли столько лет тренировался? Ты у меня и капитаном станешь…
- Вот! Вот именно! – Иккаку подобрался и положил палец ему на губы. – Вот потому помалкивай.
- Чего это? Ты думаешь, тебя так сразу позовут капитаном стать? Нет, ты конечно прекрасен, мой друг, и банкай твой прекрасен почти как ты, но знаешь, вакансий все одно нет.
- Ну и тем лучше, - мрачно бросил Мадараме, вдруг нахмурившись. – Просто на всякий случай – помалкивай. Я бы и тебе не сказал, если б не наш уговор.
- Как скажешь. Только вот… - Юмичика чуть опустил ресницы, медленно нагнулся, словно бы играючи поднял с земли небольшой камешек и покатал его в пальцах. – Боюсь… - он небрежно подбросил камень в воздух и так же непринужденно поймал. – Тебе еще кое-что придется… учесть!
Камешек свистнул в воздухе и с треском влепился в объемистый валун
- Вылезай, тоже мне спрятался.
- Простите, Юмичика-сан, - из-за валуна медленно поднялся во весь рост понурый Ренджи. – Я…
- Ты не передо мной извиняйся, а пе…
- Эттто что еще за хуйняя! – всплеск реяцу так шарахнул по пустырю, что Аясегава втянул голову в плечи, а Абараи очень явственно качнуло. В следующее мгновение он уже произвольно болтался в руках Иккаку, который тряс его за шиворот не как почти двухметрового детину, а скорее двухлетнее дитя. – Абаррраииии!
- Ма-ма-мадараме-сан, п-п-перестаньте, я не-не-не хотел! – из-за колебаний собственного тела в атмосфере Ренджи с трудом выговаривал каждый слог.
- Да я! Да тебя! Я тебя каждый день дольше вижу чем другана своего, скачу тут с тобой как козел чтоб ты еще ходил подзыривал? Может ты еще в сортире за мной подзыриваешь, салага ты макакахвостая!
- Мадараме-сан, да я… отпустите, меня укачивает!
- Да я те щас маятник сверну, гаденыш, ты понимаешь, что тебе хана?
- Да выслушайте!
- Иккаку…
Мадараме и Ренджи орали на весь пустырь так, что сухую траву носило в воздухе без всякого ветра. Однако слово, произнесенное совершенно спокойным негромким голосом, заставило третьего офицера приглушить децибелы и обернуться.
- Что? – резко бросил он, но адово пламя в его глазах заметно поутихло.
- Хватит колбасить мальчишку. Он пытается что-то объяснить, - Юмичика забрался на камень с ногами, устраиваясь поудобнее. Иккаку, помедлив, все-таки разжал пальцы, но тем не менее решил высказать все, что накипело в его пылком сердце за эти пару минут.
- Слушай… ты. Если ты, отличник гребаный, вот прямо сейчас приведешь мне убедительную причину, по которой я должен буду тебя оставить в живых, то считай себя самым счастливым сукиным сыном на свете. Потому что я не для того с тобой парюсь как воспитатель детсада, чтоб ты шпионил тут за нами.
- Мадараме-сан, я честное слово не специально. Я здесь тренировался, с мечом пытался говорить, и… устал, к камню сел вот тейяки съесть… Ну и уснул. А проснулся, когда голоса услышал – хотел встать, но тут вы уже сделали это. Ну… это, - Ренджи развел руками, видимо пытаясь обозначить размеры банкая. – Ну просто во время этого вскакивать было уже поздно, да и я побоялся что банкаем вы меня точно угрохаете, ну а потом вы... вы… - паренек густо покраснел.
- Вот мать твою занозу, Иккаку, действительно хорошо, что я не трахнулся с тобой на камне. А ведь правда собирался, – весело воскликнул Аясегава.
- Юмичика!
- Да ладно, он все видел, теперь-то какой смысл шифроваться. Однако каков мой косяк, я действительно его не учуял – до банкая даже думать ни о чем не мог, а после твоя реяцу тут все заглушила нафиг…
- Ну и что с тобой теперь делать прикажешь? – Иккаку ткнул Ренджи пальцем в грудь. – Вообще-то я думал, что это будет наша с ним тайна.
- Мадараме-сан, я честное слово не скажу, что вы целуетесь, я знаю что это ваше личное дело и все такое…
- Дебил, я про банкай! Я не понял, вы че все, охренели совсем? Мой банкай тут вообще что ли никого не волнует? – почти жалобно возопил Мадараме, наливаясь нездоровым красноватым цветом по самую макушку. – Эй, ты че… вы че ржете, че смешного-то? Вы… Да идите вы в жопу…
- Иккаку, милый, постой, - плакал от хохота Юмичика, соскакивая с камня и догоняя резко развернувшегося и уходящего приятеля. – Ну забей ты, ну вот видишь – мы не говорим про твой банкай даже между собой, значит и никому другому не скажем.
- Утырки… - пробурчал Мадараме, тем не менее останавливаясь, когда ладони друга легли ему на плечи. – Хоть бы одна падла восхитилась.
- Иккаку-сан, я честно говоря в восторге, - признался Ренджи. – Просто вы меня чуть не убили, поэтому я думал, что вы и сами не рады.
- Да рад я… - Иккаку почесал лысину, чуть скривившись. – И естественно буду его прокачивать… Я ж хотел силы, дык вот она. А тебя, засранец, я завтра на тренировке убью, если будешь ворон считать, ясно тебе?
- Ясно! – с абсолютно счастливой физиономией откликнулся Абараи. – Разрешите идти!
- Разрешаю. И вот еще что – проводи сначала Юмичику до нашей комнаты.
- Не понял, - Аясегава приподнял одну бровь.
- Я останусь еще тут. Помедитирую. Чешите мать вашу, дела у меня еще есть.
- Как скажешь, - Юмичика схватил явно недоумевающего Абараи за локоть и поволок прочь с пустыря.
- Юмичика-сан, а почему он так резко нас прогнал? – спустя некоторое время поинтересовался красноволосый парень, смиренно топая рядом с офицером.
- Не обращай внимания. Ему надо побыть в одиночестве и немного поплакать.
- Серьезно?
- Ренджи, я бы мог подумать, что ты тупой, но я видел твои характеристики. Поэтому и вижу, что ты просто ребенок и тупо шуток не понимаешь. Иккаку еще не переварил новый уровень силы. То, что он сделал сегодня у нас на глазах – это было потрясающе, не находишь?
- Нахожу…
- По нему не видно, но у него все равно душа болит, - Юмичика, шагая, поднял лицо к небу и улыбнулся лунному свету, чуть прищуривая глаза. – Он – офицер лейтенантского, а теперь уже может и капитанского уровня, а я даже материализации не достиг еще… Может думал, что я буду завидовать, может бог знает что еще он там себе думал. Может боится того, что вызнают про банкай и его немедленно куда-нибудь повысят. Хоть капитанских постов нет, но мало ли должностей в Готей?
- А он не хочет повышения?
- Не знаю, - честно признался Аясегава. - Хоть по нему и не видно, но он бесконечно совершенствуется, и при его потенциале развивается побыстрее многих… Говорит, что все ради того, чтобы стать сильнее, еще сильнее, ни дня без повышения планки. Для него сила – конечная цель. Да, вот так он говорит. А чего он хочет на самом деле, не знаю даже я, хоть между нами и нет секретов… - если голос пятого офицера и дрогнул на долю секунды, это вряд ли мог заметить кто-то, кто не знал его большую часть жизни.
- А почему вы… почему вы не достигли материализации? – с некоторым трудом выговорил Ренджи, явно понимая, что вопрос несколько невежлив.
- Потому что я слабый.
- Ну неправда.
- Ну ладно, неправда. Просто мой меч довольно своенравен. Спасибо я еще на шикай его уломал, и то разве что вот голышом на пузе не танцевал. А во-вторых… Понимаешь, у всех своя конечная цель. У Иккаку – сила, а у меня – сам Иккаку. Чего бы он ни хотел, куда бы ни шел, я привык следовать немного позади. Совсем немного, если ты понимаешь о чем я. У него есть банкай, а у меня нет банкая. Он третий офицер – а я пятый. Сечешь? Один человек, превосходящий по силе, у него в жизни уже есть. А я буду там, где мне положено быть. И зачем я тебе все это говорю… Наверное мечтаешь уже побыстрее от меня отделаться?
- Юмичика-сан… - то, каким серьезным был сейчас голос Абараи, заставило Аясегаву бросить на него удивленный взгляд. – Я или в самом деле тупой, или вы сейчас сказали что-то настолько офигенное, что я не в состоянии этого понять.
- Да брось ты, - хихикнул офицер. – Не так уж это все и офигенно. Для шинигами совершенно естественно хотеть быть сильнее всех. Особенно в нашем отряде. Поэтому с меня лучше не брать пример.
- Я понял. Я бы и не смог, даже если бы захотел. Потому что обещал кое-кому стать сильнее. Если не всех, то хотя бы некоторых.
- Значит придется попотеть, - усмехнулся Аясегава.
- Еще как, - задорно подхватил Абараи. – Еще как, Юмичика-сан.


- Давай-давай-давай салажонок, шевели колбасами! – разносилось по плацу в погожий субботний день под мирный скрип колонки с водой, шорох метел, разносящих повсюду августовскую пыль, и многоголосую суету на кухне. Еженедельная поставка провизии – неизбежный геморрой для ответственных за пищеблок. Мирная картинка для тех, кому пофиг – сиди да надувай пузыри.
- Иккаку, завязывай мытарить ребенка! – прилетел звонкий голос с крыши додзе.
- Юмичика, ты кого имеешь в виду, вот эту рожу наглую в три обхвата? Это бля не ребенок а жеребенок, люляки вон поотращивал хоть собак корми, пущай бегает.
- А ты не завидуй чужой фигуре! И вообще, что это еще за дедовщина кондовая, он уже шестой офицер!
- А я третий! И не возникай!
- Я в порядке, Юмичика-сан! – на потного Ренджи пыль липнет с особой охотой, так что в самом разгаре тренировки цветом кожи он начинает походить на капитана девятого отряда, только в разводах. Он весь исходит энергией, невозможным жаром, и кажется, что в самом деле за четыре часа упражнений с перерывами по пять минут каждый час, он устал совсем чуть-чуть.
Ценное приобретение в отряд, размышлял пятый офицер, в который раз мысленно прокручивая в голове личное дело. Мальчик-неваляшка, хоть ты его наизнанку выворачивай, а он зубами поскрипит – и опять на ногах. Чего только осталось от вечно кланяющегося неуклюжего горлопана из пятого отряда… Только трогательная детская наивность и розовеющие щеки, стоит только при нем хотя бы вскользь углубиться в вопросы чуть более деликатные, чем повышение боевого мастерства. А так – выправка, зубастая ухмылка, щедрые размашистые движения взамен неловких и вполне себе ничего башка, с мозгом. Отличник академии, ну-ну.
Но при всем при этом не покидало то самое ощущение – «свой, да не наш». Мальчишка топтал свою собственную лестницу куда-то вверх, и в данном конкретном отряде уже совсем скоро рисковал жахнуться упрямой макушкой в крепкий потолок. А точнее, жахнулся уже – ибо выше шестого офицера здесь уже некуда. Понимал это и Мадараме, довольно быстро оборвав их личные тренировки, чтобы не снабдить пацана ненужными поворотами на дороге. Что, впрочем, не мешало в отряде отплясывать на нем чечетку в любой подвернувшийся момент.
- А я сказал – заканчивайте, а то ты из мальчика тефтелю сделаешь. Пойдемте лучше в чет-нечет срежемся.
- Юмичика, пошел в жопу, знаем мы твой чет-нечет! Я и так уже в прошлую субботу тебе все просрал.
- Все равно всю неделю у меня деньги стреляешь.
- Ну и че ты хочешь сказать, свое бабло тебе просрал – так еще и твое просрать? А ну не ржать, Абараи, че ты ржешь как конь без конца, пшел нах отсюдова!
- Ну и ор у вас целыми днями стоит, - пасторальная картина была прервана совершенно неожиданным появлением лейтенанта девятого отряда. Шухей как всегда появился незаметно, как призрак. Впрочем, незаметность его появлений могла объясняться тем, что в одиннадцатом в самом деле целыми днями стоял такой ор, что требовалось произвести довольно много шума, чтобы обратить на себя внимание.
- Хисаги-кун, - обрадовался чумазый как мавр Ренджи, вытирая пыльное лицо тряпкой. – Ты ко мне что ли?
- Нет, сейчас не к тебе, - на ходу бросил Шухей, проходя мимо. Вид у него был чрезвычайно целеустремленный, впрочем редко он у него таким не бывал.
Иккаку проследил взглядом направление его движения и перевел взгляд на лицо Абараи. Тот им уже все уши прокоптил о своих друзьях из Академии, особенно о том, как они со старшекурсником Хисаги против огромных Холлоу....
- Вот гандон… - качнул головой Мадараме. – Слышь, Абараи, пошли в баню. И пожрем. Хошь сакэ налью? Пошли-пошли…
- Шухей, - все еще сидящий на крыше Юмичика вздохнул. – Скажи, а от тебя большие серые бессердечные камни в слезах не убегают?
- Аясегава, спустись. Вообще-то мне нужно видеть ваше руководство, но поскольку ваше руководство никто никогда не видит в рабочее время, мне нужен здесь следующий по званию. Следующий по званию только что ушел в баню с Абараи, остаешься ты. Слезай.
- Когда-то я думал, что ты зануда, - легко сфланировавший на землю Юмичика отряхнул хакама, поправил волосы и скрестил руки на груди. – Ты знаешь, я ошибался.
- Да что ты говоришь.
- В самом деле. Ты – мегазануда. Ты мог хотя бы другу своему «привет» сказать, или у тебя от этого язык в трубочку свернется?
- Аясегава, тебе о чем-нибудь говорит слово «ЧП»?
- Говорит. В частности то, что это не слово, а аббревиатура из двух слов.
- Шут гороховый, ты слушаешь меня или нет?
- Слушай, Шухей, просто у меня такое ощущение, что ты мне анекдот пришел рассказать…
- Потому что если бы я вбежал сюда, вырывая на себе волосы, это спровоцировало бы панику.
- Вот можешь же шутить когда хочешь… И вообще. Раньше ты мне нравился больше. Или мне кажется, или у тебя со временем неуклонно портится характер.
- Я не шучу. Приказано довести до сведения руководства, скрывая от рядовых. Прямо сейчас. Идем со мной.
Судя по всему, спорить было в самом деле бесполезно. И Юмичика послушно зашагал рядом с лейтенантом, в последний раз оглянувшись на баню, куда ушли бравые бойцы. Ведь как пить дать вечером нажрутся. А ему потом утром с примочками бегай…
Засранцы.
- Куда идем-то? – поинтересовался он спустя некоторое время.
- Когда войдем – чтоб без выкрутасов. А то знаю я тебя, - буркнул Хисаги. Аясегава на это только хихикнул и покачал головой, прижав кончики пальцев ко лбу.
Правда, он осознал, что Шухей не просто так зудел – когда они оказались прямо у дверей комнаты для собраний лейтенантов. Надо ли говорить, что офицер одиннадцатого отряда в эту цитадель был не вхож. Рылом, как говорится, не вышли-с.
Впрочем, по мнению Юмичики рылом тут не вышли скорее некоторые лейтенанты, но факт есть факт.
На него покосились с некоторым подозрением, на что ему в принципе было категорически начхать, если не сказать больше. Но они еще, судя по всему, прервали какое-то бурное обсуждение.
- Представитель от одиннадцатого отряда, - объявил Шухей так, словно если бы это не было сказано, Аясегаву бы немедленно казнили.
- Никакой я не представитель, - не удержался тот. – Я офицер. Пятый. Так что за дело-то?
Хисаги сначала одарил его красноречивым взглядом из серии «Ну погоди дай щас выйдем за сарай», а затем адресовал прочим лейтенантам взор «Ну быдло оно быдло и есть», после чего все расслабились и снова загалдели, перебивая друг друга и пытаясь иногда собеседников откровенно переорать.
Шухей же стиснул плечо офицера и негромко заговорил у него над ухом:
- Вкратце. Был дан приказ оповестить о случившемся руководство всех отрядов. В Сейрейтей где-то обитает некая сущность, способная… - лейтенант даже осекся на пару секунд, словно ему сложно было даже поверить в то, что он говорит. – Поглощать реяцу шинигами.
На лице Юмичики не дрогнула ни одна мышца.
Над ухом воцарилось напряженное и даже торжественное молчание – лейтенант девятого усердно «делал лицо», морща кожу на переносице и ожидая реакции.
- И что? Это все? – раздался наконец голос Аясегавы. – Ты сейчас меня удивил?
- Юмичика, ты…
- Я пытаюсь понять, в чем ЧП. В Сейрейтей пробрался Холлоу? Супермегахоллоу? По поводу этого паника? Сказали бы сразу, что нет другого повода собраться и пафосно погалдеть, - даже с некоторой обидой в голосе возмутился Аясегава.
- Почему Иккаку до сих пор не убил тебя?
- Мы сюда это обсуждать пришли?
- Да ты достал! – рявкнул Хисаги так, что Юмичика вздрогнул, а все присутствующие как по команде замолкли. Но видимо, лейтенант, уже находился где-то на границе своего терпения, потому почти не снизил децибелы. – Эта сущность – не Холлоу. Холлоу не может пробраться в Сейрейтей, равно как и любая другая известная нам сущность, способная поглощать реяцу! Из чего следует, что если эта гадина здесь, то либо в охранном куполе есть лазейки, либо она своя, ты понимаешь? Этот упырь либо невидим, либо его никто не подозревает! Усек?
- Вполне, - покорно отозвался Юмичика, сунув палец в явно поврежденное такими вибрациями ухо. – Теперь понятно. Тогда позвольте один вопрос – а почему все здесь, а не прочесывают периметр вместе со своими отрядами?
- Потому что информировано только руководство, - вмешалась в разговор худенькая лейтенантша в очках, с шевроном восьмого отряда на руке. Ранее офицер с ней никогда не сталкивался потому запамятовал, как зовут. Или не знал вовсе. Аясегава как-то не задумывался о том, чтобы заводить здесь связи или друзей помимо тех что уже были, потому отличался совершенным невежеством в области знания имен офицерского состава Готей-13. В лучшем случае помнил по лицам, и то не всех. – Чтобы не вызвать никаких волнений. Это был приказ Совета, офицер – ибо во всеобщей панике, которая может начаться, сущности затеряться будет еще проще.
И снова наступила пауза. Юмичика смотрел куда-то в угол, задумчиво покусывая ноготь на большом пальце – ох уж сколько он от этого отучался, хоть Иккаку и говорил, что это довольно сексуальная привычка.
- Теперь-то ты понял? - не выдержал тишины Шухей.
- Несомненно. Я-то понял. Понял, как хреново-то в Готей быть рядовым оказывается. Глядишь так пока господа лейтенанты проблему тщательно обсосут, в это время в отсутствии паники тебя кто-нибудь да и сожрет. Незавидная участь.
- В любом случае, не про вашу честь обсуждать приказы, пятый офицер, - довольно резко оборвал его высокий светловолосый субъект с тонким белым шрамом, пересекающим наискось бледные губы. Юмичика встретился с взглядом холодных светло-голубых глаз и даже с некоторым уважением признал – по части концентрации презрения этот уделал его самого как салагу. Лейтенант шестого отряда в данный момент излучал такие тонны снобизма, что над ним бы мухи дохли если б им не посчастливилось пролететь. – Вас известили, и будьте любезны донести до сведения вашего вечно отсутствующего капитана, от которого сегодня не вернулось уже три Адских бабочки. Как только мы соберем достаточно сведений, операция по исследованию периметра Сейрейтей будет объявлена незамедлительно.
- Тогда можно чуть больше информации хотя бы об уже существующих жертвах, или с пятого офицера и этого хватит? – Юмичика не видел причины выбирать выражения – все одно опустят, так хоть не помогать с усердием. А пафосен этот лейтеха все-таки был до безобразия, даром что красив как ебаный цветок лотоса. Впрочем, мог ли быть какой-то иной лейтенант у рокубантай тайчо Кучики? Уж насколько Аясегава знал, тот пафоснее раз в тыщу, но этот имеет все шансы догнать и перегнать в будущем.
- Жертвы сущности – только шинигами рангом ниже десятого офицера, - поспешила прервать этот цирк суровая лейтенантша в очках. – Два летальных исхода, распада на искры, и пять солдат сейчас в четвертом отряде. Их реяцу не была высосана до критической отметки, но тем не менее они не реагируют на раздражители, не могут самостоятельно есть, в общем пока в них силами медиков искусственно поддерживают жизнь. Весь Сейрейтей уже прочесан вдоль и поперек вторым отрядом и просканирован двенадцатым на наличие каких-либо иных существ – и поскольку ничего подобного не было найдено, мы придерживаемся версии, что этой сущностью может быть шинигами. У какого-то шинигами в Сейрейтей, вполне возможно, есть способность, а может даже категорическая потребность лишать других духовной силы. Еще вопросы, офицер?
- Будут. Каким рангом ограничивается список тех, кого можно посвятить в наш маленький секрет.
- Третий офицер, - отрезала лейтенант. – Вы исключение только потому что ведете дела отряда на правах лейтенанта. Все должно сохраняться в строжайшей тайне, ибо в Готей не объявлено военное положение – виновник может затаиться, если ввести комендантский час и выставить усиленный патруль.
- И что еще мне теперь делать с этим знанием?
- Ждать дальнейших указаний.
- Вопросов нет.
- Кстати, лично вам специально для одиннадцатого отряда примечание – следите за дисциплиной, и тогда с большей вероятностью избежите жертв.
- Могу идти?
- Пока не можете. Выйдете после официального объявления об окончании собрания.

Уже на улице, где Юмичика стоял, привалившись к белой стене и прикрыв глаза, к нему неожиданно подошел Иба и закурил самокрутку, встав рядом.
- Погано, - произнес он минут через пять.
- Погано, Тетсу, - откликнулся Аясегава, не шелохнувшись. – А молчим.
- Молчим. Совет же, едрить его в плечо.
- Ежу понятно. Только я, Тетсу, вертел на одном месте сорок пять, и сорок шестой на очереди. Нашли дураков.
- Я все равно не понял о чем ты, - невозмутимо произнес Иба, и Юмичика слабо улыбнулся. Тетсузаемон не просто так очки таскал все время… Когда глаза прячешь, не так заметно, что врешь – особенно когда ты в принципе такой бесхитростный. А то что Юмичика понял, никому больше знать не обязательно.
Не, не бывает бывших бойцов одиннадцатого. Все равно свои, сколько ни меси.
- Спасибо, Тетсу, что ты такой непонятливый.
- Все равно надо поймать мразь, - резонно заметил Иба и, бросив окурок на землю, раздавил его пяткой. – Шинигами который своих жрет… Какое-то это отвратное кидо. На кол таких надо сажать.
- Ты прав, - ресницы Юмичики дрогнули, но голос остался по-прежнему безмятежным. – Безусловно ошибка природы и совершенно точно на кол. Ну я домой пойду, Тетсу – похвастаюсь, что лейтенантское собрание изнутри видел. А ничего так грудь у той рыжей малышки кстати.
- Мацумото. Дааа, хороша. Говорят, ее Хисаги трахает. Но может врут.
- Может и врут. Ну пока.
- Давай.

Однако, желанию Аясегавы дойти до отряда в одиночестве сбыться было не суждено. Вскоре его догнал Шухей – может быть и с намерением вербально выразить офицеру все свои мысли по поводу того, какой он нехороший человек и как его мало бьют.
Потому когда Шухей аж целых двадцать шагов прошел рядом в полном молчании, Юмичика насторожился.
- Шухей?
- Я провожаю тебя до отряда.
- Ты боишься, что меня захавает неведомая херня? Это так мило с твоей стороны, малыш.
- Заткнись. Я слежу, чтобы ты не начал прыгать по крышам с воплями «спасайся кто может, в Сейрейтей демоны!» И какой я тебе малыш мать твою?
- Не бери в голову. А вообще это вдвойне мило, ибо если ты, жопа с рукой, немедленно не пойдешь и не проведаешь Ренджи, я точно оправдаю твои опасения насчет крыш.
- Ладно, ладно, не ори, - сморщился лейтенант. – Он поумнее тебя, надеюсь понял что мне просто в тот момент не до того было
- Надейся.
Хисаги скрипнул зубами, но смолчал. Похоже, это была какая-то особенная форма мазохизма – разговаривать с Юмичикой и при этом даже не бить его багром по голове. Кто бы знал бы, какого черта его до сих пор неизменно без одиннадцатого ломает как курильщика без трубки, особенно если в припадках благородной ярости не показывается там по три недели. Не иначе у них там саке вкуснее и воздух прозрачней.
- Любишь ты других поучать, - не удержался таки Шухей почти у самых ворот отряда. – Все вашу эту дружбу мне в пример ставишь…
- А что, не имею права? – искренне удивился Юмичика, по-прежнему шагая чуть не с закрытыми глазами – веки его были почти полностью опущены, словно спал на ходу или о чем-то усиленно думал
- Не имеешь… у вас с Мадараме не дружба все равно, а изврат какой-то. В том и вся правда.
- Вся правда, лейтенант, в том, что ты не послан сейчас только потому что маленький и глупый еще. Интересно даже, что по-твоему изврат.
- Вы же спите друг с другом.
- Откуда информация?
- Да по вам будто не видно. Вы же ебетесь даже когда ты ему в столовке солонку передаешь, на вас аж смотреть неловко. Не то чтоб я был против, но вы дохренища лет уже вместе живете, служите, трахаетесь – и все друзья. Неужели это по-другому не называется?
- Я не знаю как это у вас там называется, а мне чхать – хоть жопой назовите только б не пристраивались. А завидовать, мой сладкий, нехорошо. И нечего больше в нашей столовке ошиваться будто тебя дома не кормят… Ладно, Шухей, хорош, пошутили и хватит. Пришли уже. И вообще у нас тут чп в Сейрейтей, а ты опять про секс! Что у тебя, давно никого не было? Могу только посочувствовать, не более.
- Знаешь, когда-нибудь мы с тобой точно подеремся всерьез, - в сердцах высказался Хисаги, но тем не менее вошел вместе со своим собеседником на территорию отряда.
- Кто знает… в таком случае я больше чем уверен, что в причинах не будет ничего личного, - Юмичика улыбнулся совсем как-то задумчиво. – А теперь отставить ссориться – ты же Ренджи идешь навестии… э…
Не дойдя до офицерского домика метров двести, оба остановились и синхронно подняли головы.
Все предсказания Аясегавы, кажется, сбылись с точностью до девяноста девяти процентов. Ибо сейчас крышу домика оседлала фигура с развевающимися волосами и поднятым мечом в руке. В лучах закатного солнца Абараи был как-то по особенному рыж и полосат, и даже тот факт, что на нем из одежды красовались лишь фундоши да носки, ничуть не умалял его героического вида.
На земле же в это время, также с занпакто наизготовку, в одной лишь набедренной повязке и что характерно только в одном носке, особенно если учесть что носков он обычно не носил вовсе, находился Иккаку, который то ли уже упал, то ли еще не залез – но, по всей видимости, явно намеревался проделать путь наверх по трубе стока, при этом не выпуская из руки воинственно поднятого меча.
- Я взял эту крепость и превзошел тебя, учитель! – торжествовал Ренджи, покачиваясь на крыше и победно размахивая катаной. – Теперь ты или изгой, или мой верный вассал!
- Скотина, я поскользнулся на подлом вороньем гуано, так что слив не считается! Щас я вернусь… и мы там посмотрим, кто тут зассал! Я плюну и ты слетишь, я те обещаю!
- То есть я вот это пришел навестить, да? По-моему, без меня тут не скучают, - резонно заметил Шухей, оборачиваясь к Юмичике, который стоял неподвижно, сжимая двумя пальцами переносицу. – Мда. Это ж надо было так нажраться за каких-то пару часов.
- А ведь я им иду про чрезвычайную ситуацию рассказывать, Шухей. Они же после этого неведомую сущность пойдут искать и что самое смешное найдут, об нее споткнувшись. Только не узнают, обматерят и отпустят с пинка. Я думаю, оповещение подождет до завтра. Все равно ваш лейтенантский кружок не торопится принимать меры.
- Бардак у вас в отряде, офицер Аясегава.
- Да пошли вы на хрен, Хисаги-фукутайчо.

Когда усмехающийся и покачивающий головой Шухей удалился восвояси, Юмичика даже не пошевелился, продолжая наблюдать перфоманс на крыше. Наметанным глазом он уже определил, что выпито было не менее шести литров на двоих, вопрос только где взяли… Сколько ни тверди, что на полутора литрах в одно рыло терапевтическое действие саке заканчивается, а начинается уже чисто разлагающее, результат всегда один и тот же.
- Юмичика, - раздался рядом негромкий хриплый голос.
- Да, тайчо. Гуляете?
- Да вот гулял. Дай думаю встану тоже полюбуюсь, - Зараки созерцал крышу домика и все к ней прилагающееся с воистину буддистским спокойствием.
- Красавцы.
- А то. Орлы. Слушай, а новостей никаких нет? К нам оказывается седня раза три бабочки прилетали, так я ж дремлю… так а Ячиру одну хрясь, вторую хрясь… И похоронила потом красиво, цветочками обложила. Играется. Не ты там чего посылал?
- Нет, не я, тайчо. Но новости есть. Только это надо завтра и всех собрать. И у часовых кости не отнимать, так не заснут.
- Че, так серьезно все?
- В некотором роде. Только не сегодня.
- Ага. Не сегодня. Кстати я уж дите спать уложил, наигралась вишь...
- Понял. Сейчас приду.
Кенпачи хохотнул, цыкнул зубом и, развернувшись, потопал к закрытому на ночь додзе. Юмичика же вошел в домик незамеченным, там раскатал два футона, меж них поставил графин с водой, две чашки, тазик и полотенца. Завершив на сем свою миссию, он покинул комнату и отправился по следу капитана.

Иногда ему казалось, что они в самом деле будут жить вечно.

@темы: фанфики

---

Дневник моей смерти или "Продажа подержанных машин и автометаллолома"

[db BananaMilk]

Дневник моей смерти или "Продажа подержанных машин и автометаллолома"
Автор: ~Sekai~
Фэндом: Bleach
Персонажи: Хисаги Шухей\Аясегава Юмичика, Гриммджо Джаггерджак\Матсумото Рангику
Рейтинг: R
Жанры: Ангст, AU, Детектив, Гет, Мистика, POV, Романтика, Слэш (яой)
Предупреждения: Смерть персонажа, OOC
Размер: Миди
Кол-во частей: 9
Статус: закончен
Разрешение автора: получено

Вместо предисловия

Если разбираться с чего все это началось, то можно найти множество вариантов. Возможно 15 лет назад. Возможно, когда я увидел призрака. Возможно с моего увлечения машинами. Хотя нет. Все-таки вся эта история началась с того момента, когда я увидел разбитую "Хонду". Но начну по порядку...

Приятно познакомиться - Хисаги Шухей...

Глава 1

Меня зовут Хисаги Шухей. 23 года. Высокий, неплохо сложен,в меру накачан, темноволосый и кареглазый. Отличительные признаки: тату "69" на левой скуле (сказывается шальная юность), кожаный ошейник на шее и того же типа браслет на правом плече. Из одежды предпочитаю темные джинсы или же кожаные штаны, футболки, обязательно без рукавов.
Мои родители погибли, когда я был совсем маленький, поэтому мое воспитание взял на себя брат моей матери Мугурума Кенсей. Суровый, но прямой и честный мужик, хороший пример для подражания маленькому мне. Лет до 15 я рос обычным шалопаем: гулянки, безумства. А потом Кенсей привел меня в свой гараж, который до этого дня был запретной территорией. Там были машины, много и разных. Именно тогда я понял, что посвящу свою жизнь им. Я стал учиться, перелопатил гору литературы, подрабатывал в мастерских. Это продолжалось до тех пор, пока я не убедился, что буквально с закрытыми глазами могу разобрать и собрать вновь практически любой автомобиль. Дядя мог гордиться, сам в прошлом мастер одной из команд уровня Формулы-1. Он и сейчас в этом виде спорта, но уже как глава команды.
Года 3 назад я тоже окунулся в индустрию гонок. Только не профессиональных, а уличных, там было больше свободы, которую я так любил.

К тому времени я уже жил в своей квартире, но чаще конечно же в гараже. За 7 лет моего увлечения, я собрал свою коллекцию автомобилей. Мне нравится восстанавливать разбитые машины, на которые все уже махнули рукой. Вливать в них новую жизнь. Такими и были все "Экспонаты" в моем гараже, кроме одной, подаренной Кенсеем.

В кругах гонщиков меня звали Казешини. Неистовый гонщик, от которого не знаешь чего ожидать. Единственное, что я никогда не сделаю — не буду играть нечестно. Сказывается воспитание и авторитет моего наставника Тоусена Канамэ. Когда я только пришел в гонки, он взял меня под свою опеку на первое время. Этому человеку уже почти 40, но он продолжает гонять.

Через 5 месяцев должна состояться "Гранд Гонка". Этот заезд проводиться раз в 5 лет. Я участвую. Тоусен тоже. Это его третий и последний заезд. На гонку наложено ограничение — можно участвовать лишь трижды. однажды Тоусен пришел первым, но все результаты аннулировали из-за катастрофы буквально на финише, говорят были жертвы. В другой раз он стал лишь третьим, и теперь хочет подтвердить былое лидерство. Ну-ну, мечтайте сенпай, вряд ли я вам это позволю.
Стою в гараже и понимаю, что к гонке нет ни одной приличной машины. Черт. Покупать не в моих правилах, а вот собрать...это уже мое. Время есть, деньги на запчасти тоже, осталось найти основу. Сажусь на байк и еду осматривать город и близ лежащую территорию. Никогда не знаешь на какой помойке найдешь сокровище. Вижу на горизонте вывеску: "Продажа подержанных машин и авто металлолома", владелец Урахара Киске. Чтож, заедем, посмотрим, кажется здесь я еще ни разу не был.
Припарковав байк, пошел вдоль рядов подержанных авто и другой техники. Это меня не интересовало. И вот, то, что я искал. Сложенные друг на друга или стоящие поодиночке мертвые машины. Побродив немного остановился в раздумье. Был неплохой белый Мерс, а еще красный Ниссан. Из них может что-то получиться. Еще раз пустым взглядом обвожу горы металлолома. Что же выбрать? Немца или японца? Стоп, а это что было? За одной из колон мелькнул чей-то зелено-синий бок. Интересно. Пробираюсь к этому маячку. Все, к черту остальные, хочу эту машину! Хонда, явно спортивная. Раскрашена на манер перьев павлина, вот только краска местами облупилась, а местами обгорела. Весь левый бок смят, видимо в результате сильного удара, Салон в копоте, но видно, что копоть "неродная", горела не сама машина, а что-то рядом с ней. С трудом поднимаю капот. Ну нифига себе... Если не обращать внимание на пробитый баллон закиси азота и лет на 10 как минимум устаревший мотор, внутренности у машины отличные. Видна рука хорошего хозяина. я так увлекся рассматриванием этого чуда, что не заметил, что уже не один.

— Что, молодой человек, нравится? Вижу вы нашли то, что искали, — передо мной стоял мужчина в полосатой панамке и с веером в руке, видимо хозяин.
— Нравится. Сколько стоит?
— ну что вы, что вы, — он торопливо замахал веером, — Не нужно денег, так отдам. — И уже каким-то загадочным и серьезным голосом, — Он ждал вас почти 15 лет...
Такая машина, да еще и даром, сегодня явно мой день!


Придется познакомиться - Аясегава Юмичика

Глава 2

Вечером Хонда была уже у меня. Хотелось сразу взяться за дело, что я собственно и сделал. Надо было осмотреть ее хорошенько и составить список всего, что необходимо изменить. А начнем хотя бы с салона. Ну с водительским местом все ясно, однозначно менять. Пассажирское...вроде ничего, только от копоти очистить и обшивку поменять. А это еще что такое? Между сиденьем и спинкой что-то есть. Перья?! Два красных и два желтых. Странно, что они не испачкались и не выцвели. Ладно, это мне не нужно, хотя... Я смотрел на перышки на ладони и почему-то не хотел их выкидывать или даже просто выпускать из рук. Немного подумав, взял в столе оранжевую леску и связал перья между собой, потом взял цепочку и добавил к конструкции. Ну вот, можно будет привесить к зеркалу заднего вида, вроде талисмана будет.
— Я люблю оранжевый, — я аж подпрыгнул от неожиданности.
Развернулся и увидел парня, облокотившегося на мою обновку. Он был пониже меня и потоньше. Темные волосы до плеч, удивительные фиолетовые глаза, мягкие и нежные черты лица. Одет в темные обтягивающие брюки, кожаную спортивную куртку, полностью застегнутую. Ярким пятном выделялся широкий рыжий напульсник. Короче парень был красивым. Все это я оценил за долю секунды и глубокомысленно произнес:
— Что?
— Цвет, говорю, люблю оранжевый. Кстати, это мои перышки.
— Нифига, они были в машине.
— И машина тоже моя.
— А вот и нет, я ее законно приобрел.
— Да ты не переживай, я не претендую. Забирай, все равно я с ней уже ничего не сделаю, — как-то грустно произнес он.
— Ну почему же? Она в более или менее нормальном состоянии, ну в смысле из нее еще можно соорудить что-то классное. — Тут же возразил я.
— Боюсь что нет, нам с ней уже не по пути.
— А хочешь...хочешь я восстановлю ее для тебя? — Глаза парня удивленно расширились. — Вот только выиграю на ней "Гранд Гонку" и можешь забирать.
— "Гранд Гонка" пятилетия? Откажись от нее, ничего хорошего не будет, поверь! — мой собеседник стремительно подлетел ко мне и вцепился в плечи, наши взгляды встретились.
— Но ведь ты не откажешься, да? — Он также стремительно отошел от меня, оставив пребывать в некотором ступоре. Но я умею быстро выходить из сложных ситуаций.
— Ну так что насчет машины? — спросил я.
— Машины? Так ты это серьезно?
— Конечно, я не привык лгать.
Парень провел кончиками пальцев по капоту.
— Знаешь, а я бы хотел вновь увидеть "Лазурного павлина" во всей красе. Ведь прошло уже почти 15 лет. Если сможешь его восстановить, я буду очень рад, — он ослепительно улыбнулся.
— 15 лет? Ты приобрел ее у кого-то?
— Нет, сам собрал.
— Но...тогда тебе должно быть лет 30 как минимум, а выглядишь ты не больше, чем на 20, не состыковочка... — протянул я.
Парень вновь улыбнулся и ошарашил меня своими следующими словами:
— Мне должно быть 37, но так как умер я в 22, то и выгляжу на этот возраст.
— Я ослышался или ты сказал — "Умер"?
— Сказал. Ааа, так ты же еще ничего не понял. — Он подошел и, взяв меня за руку, потянул к зеркалу в душе.
Да, в моем гараже был душ, а еще холодильник, плита и кровать с телевизором. Никогда не знаешь, сколько провозишься с запчастями.

В душе, все еще ничего не понимая, я уставился в зеркало.
— Ну, видишь?
— Что?
— Себя видишь?
— Вижу.
— А меня?
— Нет, — Его отражения и вправду не было.
— Нууу...
— Что ну?
— Блин, ты тупой что ли? Хотя на вид не скажешь. Ладно, говорю один раз и больше не повторяю. Я хозяин этой машины, но 15 лет назад я разбился на ней, насмерть. Эти перья тоже мои, я носил их здесь и здесь. — Он показал на верхнее веко и угол правого глаза.
— А...
— А не знаю. Я не знаю, как тут очутился, не помню, что было эти 15 лет и уж тем более не знаю, почему ты меня видишь, а другие судя по всему нет, так как твоя псина на меня не реагирует. — Это он, видимо, про моего пса породы Австрийский дог, что живет в гараже. — И еще, только не начинай истерить, это некрасиво.
— Я и не собирался. Ты умер, я тебя вижу — ничего ужасного в этом нет. Тебя как зовут-то хоть?
Как это ни странно, но паники я не испытывал, было такое чувство, что все идет как надо.
— Аясегава Юмичика, но тебе так и быть можно называть меня по имени, — Он протянул мне руку.
— Хисаги Шухей, можно просто Шухей. — Я с готовностью пожал протянутую руку.
— Ну и что будем делать?
— Жить...ну то есть...короче ты понял. И машину восстанавливать, я же не знаю, как она выглядела раньше
— Ну чтож,тогда давай мне бумагу карандаш.
— Зачем?
— Как зачем? Буду рисовать "Павлина" и по ходу давай вносить изменения, но так, чтобы было красиво.
— А тебе главное, чтобы красиво было.
— Ну да.
И тут мы рассмеялись. Все-таки ситуация была мягко говоря странная.

@темы: фанфики

---

Дизайн

[db BananaMilk]

Нарушая тишину сего места поднимаю вопрос: Нужно ли менять дизайн сообщества?
Есть 2 варианта:
1) Я делаю его по тому же шаблону, что и сейчас (т.е. меняется цвет фона, картинка в эпиграфе и фото)
2) Находится хороший дизайнер и делает дизайн для сообщества.
На счёт второго я сомневаюсь, так что пока просто поднимем вопрос: нужно ли менять дизайн сообщества?

Вопрос: Ну, как вы думаете?

1. Да, давно пора		20	(37.04%)
2. Возможно, это хорошая идея		17	(31.48%)
3. По моему плохая идея		2	(3.7%)
4. Нет, только нынешний!		3	(5.56%)
5. Мне всё фиолетово		10	(18.52%)
6. Я дизайнер, я могу помочь.		2	(3.7%)
Всего:		54

---

Список Заявок

[~>Yumi<~]

Всем, кто успел за это время вздремнуть, доброе утро!
Впереди вся зима, просьба не засыпать!

Выполненные заявки:
№30 Иккаку/Юмичика|Единорог. Мадараме хочется узнать, куда Аясегава уходит почти каждой ночью. Приходит Иккаку в руконгайский лес, а там... единорог! Юмор, PG-13.

№13 Юмичика/Зеркало или Зеркало/Юмичика. Зеркало из сказки Пушкина про спящую царевну и семь богатырей. Юмор, стёб или нет - решать автору. Рейтинг любой, но NC лучше не писать. Остальные подробности заявки под катом.

№23 Иккаку/Юмичика. Маюри ставит очередной опыт, и на этот раз по "счастливому" стечению обстоятельств под его руку попадают лейтенанты 11 отряда. Мпрег со всеми вытекающими. Обязательное ХЭ; Флафф, Юмор, (но не стёб!), рейтинг чем выше, тем лучше.

№1 Бьякуя/Юмичика. Цветение сакуры, луна, эстетично, взаимное влечение, никаких посторонних связей. Рейтинг NC-17 или R.- NEW!

Невыполненные заявки:
№2 Зараки|Юмичика, Иккаку/(|)Юмичика. Иккаку и Зараки узнают о банкае Юмичики. Со стороны Иккаку неверие, негативные чувства. Презрение, можно ненависть со стороны Кенпачи и Мадараме. Аясегаву выгоняют из
Одиннадцатого отряда. Чувства Юмичики. Остальные подробности заявки под катом.

№3 Юмичика|Ренджи|Ячиру. Для Юмичики Ренджи и Ячиру - дети. Забота, ласка, можно обучение. Ответная забота приветствуется. Рейтинг желательно G.

№4 Юмичика/Кира. Познакомившись с Кирой поближе, Юмичика понимает, что Изуру не скучен и не так слаб, как кажется со стороны. После предательства трёх капитанов Аясегава замечает подавленность Киры, но и его готовность взять руководство над отрядом. Забота со стороны Аясегавы. Рейтинг выше G, ниже NC-17. Остальные подробности заявки под катом.

№5 Юмичика/Хитсугая. Рейтинг R - NC-17. Можно PWP. Употребление сладостей не по назначению. Тоширо хочет, но не может сопротивляться. В конце оба остаются довольными. Обоснуй не обязателен.

№6 Ренджи/Юмичика, во время пребывания Ренджи в 11 отряде. Игра на контрастах, сближение, приручение. Ухаживания и неосознанные желания со стороны Ренджи. По какому-то поводу Ренджи напивается и насильно склоняет Юмичику к сексу. Подробное описание с высоким рейтингом, реакция по пробуждению. NC-17 желательно, точка зрения Ренджи.

№7 Юмичика/Заэльапорро, или наоборот. АУ, фанон: соперничество в красоте и гламуре. Юмор, стёб (в меру). Извращённое использование зампакто и релиза, эротично, развратно, без секса.

№8 Ренджи/Юмичика. Юмичика относится к Ренджи, как к ребёнку, и очень удивлён, когда оказывается, что Абараи по-своему умён. Сила Абараи, кажущаяся хрупкость Юмичики. Подробное описание, упор на поцелуях, ласке и желании доставить удовольствие другому. Рейтинг PG-13 - R. Остальные подробности заявки под катом.

№9 Забимару/Юмичика. Использование змеиного хвоста, огненная реяцу, ехидные комментарии Змея. Догадывающийся Ренджи, ревнующий Руриирокуздяку. Можно юмор, лёгкий (лёгкий!) стёб. А можно на полном серьёзе и обоснуй. Рейтинг выше PG-13.

№10 Юмичика|Готей 13. Юмичика занимается обычными делами, не догадываясь, что у всех остальных на него виды. "Все остальные", на примере 3-4 шинигами (мужчины и одна женщина), считают Юмичику развратной потаскушкой, ревнуют, наблюдают за ним, и по недоразумению видят в происходящем подтверждение своему мнению. Обыграть ситуации попарно, показать с точки зрения Юмичики и с точки зрения одного из наблюдающих (каждого наблюдающего по очереди).

№11 Смерть Юмичики от руки друга. Аясегава не удивлён. Спокойный тёплый взляд, ласковая улыбка. Можно АУ; лучше не, но позволительно ангст. Рейтинг любой.

№12 Ильфорте/Юмичика. АУ, встреча обоих в мире живых. Школа, вечные ссоры, но в конце конца как в поговорке "от ненависти до любви один шаг". Можно без НЦ, этот пункт по желанию автора.

№14 Юмичика|Зараки|Иккаку|Ичиго|Рукия|Ячиру|Тоширо|Ренджи. Основная линия, желательно, Юмичика|Ичиго или Юмичика/Ичиго. День Ребёнка в Сейретей, который вышеупомянутые проводят в Одиннадцатом отряде. Юмичика в роли коллективной мамы. Рейтинг до PG-13. Остальные подробности под катом.

№15 Иккаку/Юмичика, Нанао. Рейтинг любой. Однажды Кёраку-тайчо окончательно задолбал Исе-фукутайчо. Одиннадцатый отряд решает помочь бедной девушке, в связи с чем подделываются документы о переводе Аясегавы на место лейтенанта Восьмого, а Нанао - на место пятого офицера Одиннадцатого. Издевательства Юмичики над Кёраку. Остальные подробности под катом.

№16 Забимару|Хозукимару|Руриирокудзяку. Разговоры о хозяевах во внутреннем мире Юмичике, наблюдение за Аясегавой со стороны. Рейтинг желательно детский, пейринги и прочее - как захочет автор.

№17 Кенпачи/Юмичика, Ячиру. Романтика и юмор. Рейтинг любой. Отношения Юмичики и Кенпачи глазами Ячиру. Ревность со стороны Юмичики. Больше всего страдает Бьякуя, которому Ячиру и рассказывает об отношениях. Фраза Ячиру: "И эти двое меня считают ребёнком!" и "Дерзай Кен-тян!". Фраза Бьякуи:"А она ведь не такой ребёнок, каким хочет казаться..." Подробней под катом.

№18 Шухей/Юмичика или Юмичика/Шухей, фоном Рурирокудзяку/Казешини. Юмичика неприступен и холоден с Шухеем, тот решает, что ничего из этого не выйдет и прекращает попытки. Юмичика сначала радуется, но потом замечает, что Хисаги стал больше времени проводить с Кирой, и неосознанно ревнует. Отражение чувств хозяев в мечах. Рейтинг до R. Желательно юмор и счастливый конец. Подробности под катом.

№19 Зараки/Юмичика. Один день из жизни Одиннадцатого отряда в записке третьего офицера Второго отряда. PG-13. Юмор, стёб.

№20 Бьякуя/Ренджи, ребёнок-Иккаку/ребёнок-Юмичика и прочие персонажи-дети на выбор автора. АУ. Директор строительной компании - Кучики Бьякуя. Проведя маленькое расследование, Бьякуя узнаёт, что Ренджи - бывший детдомовец и тратит часть зарплаты на то, чтобы помочь детдому, который собираеются закрыть за неуплату долгов. Подробности под катом.

№21 Юмичика/Маюри. Ухаживать за одиноким капитаном, невзирая на его протесты. PG-13, юмор, можно флафф.

№22 Иккаку/Юмичика. Годы в Академии, первое признание в любви. Ромэнс От PG-13.

№24 Ренджи|Юмичика, Иккаку/Юмичика (и Ренджи/Бьякуя на заднем плане). После перевода Абарая в 6 отряд, он понимает, что ещё больше влюбляется в своего Капитана. На очередной пьянке кому-то из лейтенантов приходит в голову вызвать у Кучики ревность, в этом Юмичика помогает Ренджи. Иккаку со своей стороны тихо терпит, и в то же время ревнует. Хотелось бы увидеть хоть какой-то положительный конец для героев. Рейтинг от PG-13, не стёб, не death. Подробности под катом.

№ 25 Иккаку/Юмичика. AU. Школьная тема. В класс, где учатся Куросаки и Ко, а так же Иккаку, переводится новый ученик - Аясегава Юмичика, у которого появляются хорошие отношения с большей частью одноклассников, в то время как Иккаку всем своим видом выказывает свое неуважение в новичку. Хотелось бы увидеть некое противостояние сторон, с последующими романтическими отношениями. ХЭ, рейтинг значения не имеет. Подробности под катом.

№26 Готей-13/Юмичика. Попытки понять, почему за советами по делам сердечным все бегут именно к нему. Остолбенеть, когда порог офицерской комнаты переступит Ямамото-со-тайчо. Жанр, рейтинг, размер - как будет угодно автору.

№27 Юмичка|Высшее офицерство шестого отряда. Ренобьяк или Бьякурен. Ренджи, после ранения Бьякуи, мучимый ошеломлением, чувством вины и пр. негативом приходит к Аясегаве за советом. Хочу юмор, стёб, без ангста (или ангст стёбный). Рейтинг любой. Подробности под катом.

№28 Иккаку/Юмичика. AU. Light kink. UST. Высокий рейтинг. Иккаку - Капитан 11 отряда, нуждается в новом лейтенанте, (ибо Лейтенант Зараки абсолютно не годится для такой ответственной должности). Методом
голосования отряд выдвигает кандидатуру тихого/незаметного Аясегавы. Юмичика считает своего капитана самым лучшим и готов выполнить ЛЮБЫЕ приказы (чем и пользуется Иккаку). Не стёб, но хэппи энд.

№29 Кроссовер с "Магазинчиком ужасов". Юмичика в роли Ди, кто-либо в роли Леона. Хочу ещё Тотетсу, Пон-тян и любых других животных как персонажей Блич) Что-нибудь без драматизма, ангста и пр. Рейтинг любой.

№31 Зараки/Юмичика. Кроссовер со "Сказкой о мёртвой царевне и семи богатырях" А. С. Пушкина. Отступлений от пушкинского канона поменьше, если можно. Рейтинг и жанр на усмотрение автора. Подробности под катом.

запись создана: 24.09.2010 в 18:46

@темы: фанфики, Тур 1, админское

---

[Narcissism_esthetics]

Нарушить что ли спокойствие сего сообщества...)
И снова мой фан-арт. На се раз Юмик не в одиночестве, а в окружении своих "соотрядников". В общем, надеюсь, он узнаваем. х)

11th Division. Bleach by ~Asteri-A on deviantART

@темы: фанарт

---

разыскивается фикрайтер!

[Yumichika-kun]

Здравсвтуйте, уважаемые участники!
поскольку сам не пишу, только бечу, а душа требует почитать, ищу автора, которые напишет фик/драббл/маленькую почеркушку на эту пенсю:

если с плеером не лады (что возможно), вот текст:
Чук – это же герой, это же самец,
Это же мечта девочек, а Гек –
Это же мадам, это же валет,
Это полусон мальчиков, они
Были горячи в тамбуре тогда,
И оба выдыхали – да,
Силы на исходе,
А Чук и Гек, а Чук и Гек
А, долго не выходят.
А Чук и Гек,
А Чук и Гек, а Чук и Гек,
А, шуры-муры, а-а
Лёля дура, не знай...

Хороший пацан,
И в лагере с девчонками плясал,
Нормальный мужик,
А в армии никто и не знал,
Кому он писал. Брату, мол,
– и мы поверили.

Гек Чука обожал, но паниковал,
Видя ореол девочек, а Чук
Геку доверял, но видя ореол
мальчиков – дрожат пальчики, они
Были так милы в ревности своей,
И ссоры были у друзей,
И на дискотеке,
А Чук и Гек, а Чук и Гек,
И всё у них навеки,
А Чук и Гек, а Чук и Гек, а Чук и Гек,
А, буги-вуги, ааа
Ревут подруги со зла...

Хороший пацан.
И в лагере с девчонками плясал.
Нормальный мужик,
А в армии никто и не знал,
Кому он писал. Брату, мол,
– и мы поверили.

автора одарю любовью, почтением и артом на его выбор, вкус и цвет.)
пейринг: Иккаку/Юмичика, не АУ, желательно R.)

запись создана: 13.12.2010 в 12:48

@темы: фанфики

---

Аватарки =3

[Yachiru.]

Сделала аватары с Юмичикой ^_^
Мало конечно, но я старалась *О*
Исходники дам, если найду.

@темы: аватары

---

Gomen~na..

[Yumichika-kun]

Кажется, ранее уже писал об этой ролевой игре, приходится сделать это повторно.
надеюсь, мне можно >^^

на данный момент свободно довольно большое количество персонажей (как мужских, так и женских), но нас же интересует Юмичика? тогда

Ikkaku Madarame wanted!!

очень нужен вхарактерный игрок, не отлынивающий от отыгрышей, коммуникабельный, легкий на подъем.)
возможны разноплановые отыгрыши: от нц до боевок, пьянок и обыгрывания сюжета игры.)

так же очень нужна Ячиру.
Если вдруг мимо будет пробегать дроч-машина какой мущщина капитан Зараки - милости просим, роль для нашей ролевой сложная, но любовью и вниманием качественный отыгрыш Кенпачи обделен не будет, обещаю.) нынешний капитан запропал

кстати, если вдруг кто-то хочет ходить в белом на темную сторону, то милости прошу к вражескому шалашу:

по всем вопросам просьба писать мне на умыл.
заранее спасибо всем откликнувшимся!

@темы: ссылки

---

[Renji Fans]

Дорогие друзья. Приглашаем Вас в наше сообщество, посвященное одному из самых харизматичных героев аниме и манги Bleach. Мы всегда рады видеть новых сообщников=))) Abarai Renji Fan Community ждет вас.

<a href="http://www.diary.ru/~RenjAbaraiFanCom/" target=_blank><img src="http://a"><img src="http://i065.radikal.ru/1009/f5/f9f5774653cb.jpg"></a>

Извиняемся, если нарушили правила публикации в сообщество.
Предлагаем дружбу=) Ваш баннер уже разместили=)

---

№31

[~>Yumi<~]

Зараки/Юмичика. Кроссовер со "Сказкой о мёртвой царевне и семи богатырях" А. С. Пушкина.
Юмичика
в роли спящей красавицы, Зараки - царевич/королевич (одного степного
государства, можно великанов), Ямамото - завистливая владелица зеркала,
другие герои "Блич" во всех действующих ролях.
Тайное желание заказчика - Бьякуя в роли месяца и Ренджи в роли коня или какой-нибудь стихии.
Отступлений от пушкинского канона поменьше, если можно.
Рейтинг и жанр на усмотрение автора.

@темы: фанфики, Тур 1

---

№30

[~>Yumi<~]

Иккаку/Юмичика|Единорог.
Мадараме хочется узнать, куда Аясегава уходит почти каждой ночью. Приходит Иккаку в руконгайский лес, а там... единорог!
Юмор, PG-13.

@темы: фанфики, Тур 1

---

№29

[~>Yumi<~]

Кроссовер с "Магазинчиком ужасов".
Юмичика в роли Ди, кто-либо в роли Леона. Хочу ещё Тотетсу, Пон-тян и любых других животных как персонажей Блич)
Что-нибудь без драматизма, ангста и пр.
Рейтинг любой.

@темы: фанфики, Тур 1

---

№27

[~>Yumi<~]

Юмичка|Высшее офицерство шестого отряда. Ренобьяк или Бьякурен.
Ренджи
давно и безответно влюблён в капитана, что всячески скрывает желанием
превзойти его. Со временем Абараи становится сильнее, и на одной из
тренировок случайно (осознавая превосходства своей силы) ранит Кучики.
Большая кровопотеря, травмы. Бьякуя лежит в больнице.
Ренджи, мучимый ошеломлением, чувством вины и пр. негативом приходит к Аясегаве за советом.
Юмичика берётся помочь в нелёгком деле "влюбления" капиана.
Они ещё не знают, что Бьякуя так же неравнодушен к своему лейтенанту.
Хочу
юмор, стёб, без ангста (или ангст стёбный); ехидного и заботливого
Юмичику, ошарашенного Кучики и фоном Рукию, разрисовывающую стены
родного отряда яойными картинками.
Рейтинг любой.

@темы: фанфики, Тур 1