Автор: Haruno
Бета: k8
Фэндом: Bleach
Рейтинг: NC-17
Пейринг: Ренджи/Юмичика
Жанр: PWP
читать дальше- Эй, Абараи, куда собрался? - хрипло окликнул его Мадарамэ, что теперь умудрялся шататься даже сидя. - Тебе в таком виде до ближайшей канавы. Во Кучики сюрприз-то будет! - ухмыльнулся он, а с ним - еще с десяток офицеров и какие-то рядовые, сидевшие вокруг.
Пьянки в одиннадцатом пятничными вечерами уже давно превратились в своеобразную традицию: Зараки, единственный из капитанов, не только не был против того, что творится в его отряде, но и сам частенько заходил. Правда, прорычав обычно что-то про слабое пойло, которым только детей поить, а настоящим бойцам и пить его стыдно, довольно быстро уходил в неизвестном направлении.
- От... это... отчетность, - еле выговорил Ренджи. - Забрать надо. Обещал. Это ж... шестой долбанный, - хватало его только на короткие предложения.
Даже не слушая, что начал горланить ему Иккаку в ответ, он развернулся, рывком раздвигая седзи, и вывалился на улицу. Ступеньки оказались препятствием похуже своры пустых, а главная дорога, ведущая из отряда - натянутой ниткой, по которой ему предстояло пройти километра три.
Ренджи вдохнул свежий ночной воздух, чувствуя, как пьяное марево в голове отступило на пару секунд, а потом навалилось на него с новой силой, да так, что его резко повело в сторону. Вот что значит привычка: как служил в одиннадцатом вместе со всеми, так спокойно и еще пару часов просидеть бы смог, а тут уже пара бутылок и все – в голове туман, периодически принимающий очертания Кучики с банкаем, и ноги как ватные. То ли дело раньше, когда они могли после очередной бутылки всем отрядом в третьем часу ночи пустых бить пойти!.. Хотя попадали, правда, в основном на исправительные работы за дебош после комендантского часа.
Медленно, но верно территория одиннадцатого оказывалась позади. Кучики будто специально сделали капитаном отряда, расположенного дальше всего от одиннадцатого. Ренджи чертыхнулся в темноту, когда споткнулся и ударил ногу о камень на дороге, он бы и на ногах не удержался, если бы инстинктивно не успел зацепиться руками за первое попавшееся. А попался чудом Айясегава, неизвестно каким боком оказавшийся поблизости. Попался, скрипнул, стоило навалиться на него всем весом, сам едва не рухнул, но мужественно выстоял.
- Абараи, - протянул тот, воротя нос в сторону, стоило Ренджи только дыхнуть на него, - нажрался, так не дыши хоть.
- А...йясегава, - едва ворочая языком, констатировал Ренджи. Чувствовалось, как иногда проседало под ним это довольно-таки бабское тело, однако Юмичика стоял, даже не дергался почти, разве что только брезгливо поглядывал на него. - Чего ты не в одиннадцатом, час уже этот... комендантский.
- Надоело сидеть с пьяными уродами, - пожал плечами тот и глянул в сторону, будто высматривая кого среди темных очертаний бесконечных зданий казарм. Ренджи попытался было проследить за его взглядом, но оставил это бесполезное занятие, едва его только шатнуло в сторону, а рядом раздалось раздраженное шипение придавленного Юмичики. – Прогуляться решил, в казармы до утра можно не входить сейчас, перегаром провоняешь, там аромат тот еще стоит, – он замолк, но всего на секунду, только чтобы пропеть в следующий момент: - Никак к Кучики на ночь глядя?
- Да нихрена не...
- Да ладно, уймись, все знают, после того как наша царственная особа прохромала через весь Готэй на капитанское собрание.
Еще бы! Ренджи аж приосанился, не в силах убрать с лица выползший самодовольный оскал. Память о том вечере все еще была настолько яркой, что ее не способен был заморозить даже ледяной взгляд Кучики на следующее утро. Очередное воспоминание о капитане как нельзя сильнее пробудило в Ренджи лейтенантский долг - тот был прекрасным оправданием, чтобы завалиться к Кучики на ночь глядя, и какую бы рожу тот снова ни стал корчить, ясно дело, что раз пустил на порог - понимал, чем все закончится.
- Юмичика, я... это... - замямлил Ренджи и даже сделал попытку как-то выпутаться из мертвой хватки Айясегавы, но тот как тисками вцепился и только легкомысленно фыркнул, махнув рукой:
- Ничего, я с тобой пройдусь. Тут путь до шестого короче, прям через казармы, в обход ты не дойдешь, особенно сейчас-то, - и неожиданно резко повлек Ренджи за собой, прямиком с главной дороги куда-то вбок, между зданиями в узкий переулок. Темно здесь было - хоть глаз выколи, и Ренджи, ступая рядом с пятым офицером, только смотрел под ноги, не прислушиваясь к щебетанию над ухом. - Мы тут с Иккаку еще тогда пробрались, когда, помнишь, Кучики на весь Готэй ор поднял, что одиннадцатый в его саду по ночам шарит. А все Табаши, идиот, черт его дернул тогда загадать...
Ренджи расслабленно ухмыльнулся, едва слушая того дальше. Помнил он этот случай, и Табаши помнил, а еще лучше - что именно он загадал Мадарамэ с Айясегавой сотворить в саду Кучики. Нет, испугало их не столько само действие, сколько место, в котором оно должно было произойти.
Проулками петляли они недолго, однако через пару минут в голове слегка прояснилось - он уже сам держался на ногах, все по привычке хватаясь за Юмичику для надежности. Даже, кажется, на улице чуть светлее стало – луна, наконец, вышла из-за облаков, навевая совершенно бесстыдный романтический бред о сравнении с тем, к кому Ренджи плелся на ночь глядя, с кем-то таким же идеальным, ничуть не меняющимся с каждым годом.
Кучики действительно был схож с ней чем-то. Быть может, меньше, чем сам хотел, но... общие черты были. Отчужденность, холодность, до ужаса бесящая традиционность...
В одну секунду Кучики исчез - перед глазами Ренджи оказался тёмный потолок
Ренджи сморгнул, оглядываясь по сторонам - он находился в складском помещении. Склад как склад - коробки по углам, куча хлама, ящиков, бокены, сваленные в углу, и запах обработанного дерева повсюду. Ренджи рассеянно оглянулся на Айясегаву, только что с тихим щелчком закрывшего седзи за своей спиной.
- И... куда? Тут дверей нет, - тупо проговорил он.
Вокруг было темно, а вот у Айясегавы глаза сверкали, как ненастоящие.
- Нет, - согласился тот, усмехнувшись.
- Ты даже отряд свой не знаешь что ли, чтоб...
- Прекрасно знаю, - ухмылка у него стала еще шире.
От алкоголя мозги работали уж чересчур медленно - настолько, что в голове успела пронестись всего одна мысль. О том, что это все с первой секунды началось не так, чтобы перерасти во что-то хорошее. А в следующее мгновение Ренджи почувствовал, как с неожиданной силой тонкие руки - не чета его собственным - толкнули его назад, на стену, а спереди все окатило жаром - это вжался в него Юмичика всем телом.
- Айясегава, ты...
- Путь связывания... - жарко зашептал на ухо голос, способный даже эти слова превратить в ужасную непристойность.
- ...чт...
- ...номер один.
Это чертово ощущение он испытывал не раз. Почувствовал, как резко застолбенело тело, свело все мышцы, и поначалу было даже больно, так, что слегка рассеялась пьяная дымка перед глазами. Что за!...
Ренджи сжал зубы и дернулся вперед, на Айясегаву. Разумеется, бесполезно. Все, чем ответило ему тело - осело мешком на пол, так что прекрасно чувствовалось, как колени встретились с дощатым полом с глухим стуком. Сверху над ним тихо рассмеялся Юмичика.
- Какого черта! - зарычал, да нет, практически заорал Ренджи, резко вздергивая подбородок. Заклинание слабое, не чета кидо Кучики, когда не то что головой шевельнуть - рот открыть не можешь, но все же оковы, вмиг стиснувшие руки и ноги, были прочнее железа и не поддавались ослабевшим от алкоголя мышцам. - Айясегава!
- Ну, ну, Абараи, - поцокал тот языком, а потом медленно опустился рядом с ним на колени, все шире улыбаясь. Ренджи так и замер, тяжело дыша и бешено глядя на него. В одиннадцатом кидошников не водится, значит, да? Да Айясегава - главный из них! И после этого еще самим Ренджи, стоило только поступить в отряд, едва ли полы не протерли за то, что рискнул тренировать кидо на территории отряда!
- Только не говори Иккаку, - будто прочитав его мысли, улыбнулся тот, а затем вдруг резко подался вперед, так что Ренджи против воли вжался в стену, вздергивая подбородок, когда жаром обдало шею. Он судорожно сглотнул от лёгкого прикосновения волос Айясегавы к горлу. - А то глотку перережу, - тихо добавил и усмехнулся тот - сложно было сказать, врет он или говорит правду. Юмичику мало кто знал, и только сейчас Ренджи осознал, насколько. Да что там он - Мадарамэ, его лучший друг, или кем он ему еще приходился, и то не знал!
Ренджи еще раз дернулся прочь, только чужая рука тут же сжала его подбородок, заставляя опустить голову. Лицо Юмичики снова маячило перед ним: шальные глаза, чуть потемневшие губы и ухмылка, в которой блеснули белые зубы.
- Айясегава, какого хрена ты творишь... - зарычал было Ренджи, чувствуя, как насмешливо прошлись пальцы выше, по щеке, по татуировкам над бровями и скользнули ниже, прямо на веко.
- Путь связывания шестьдесят один, - растягивая слова, прошелестел Юмичика.
Чуть прищуренные фиолетовые глаза, потемневшие от полумрака склада, были последним, что успел увидеть Ренджи, прежде чем яркий свет, вспыхнувший прямо перед ним, не ослепил его. Этот свет словно напрочь сжег глаза, и вот сейчас, казалось, тут же должна была нахлынуть дикая боль, но, вместо того, все почти мгновенно исчезло - и свет, и склад, и лицо Айясегавы, а перед ним вдруг зачернела темнота, разбиваемая белесыми пятнами, возникающими то тут, то там.
- Блядь, ты что творишь! - заорал Ренджи уже громко, насколько хватило голоса.
Он сморгнул едкую пелену с глаз, еще раз, еще - никакого эффекта, будто момент, когда, едва проснувшись, ты смотришь на дневной свет, продолжается бесконечно долго. Он дернулся, снова, и еще с десяток раз, но только лишь взмокла спина, сбилось дыхание, и ничего больше.
- Ты под трибунал пойдешь, слышишь, Айясегава?! Ты понимаешь что делаешь?! Убери это, убери, слышишь, твою мать! Я не посмотрю что ты баба, я тебе рожу набью, за тебя никакой Мадарамэ не заступится! Айясегава! Айясегава, слышишь меня?! - зарычал Ренджи в ярости, но, бесясь еще больше, замер, прислушиваясь.
А вдруг тот уйдет сейчас, оставив его здесь? Мало ли что ему в голову взбрело? Что угодно в этих куриных мозгах может бродить, и как только Ренджи самому ума хватило пойти с ним черт знает куда? Шел же, шел же куда-то сам до этого...
- Успокойся, - по-прежнему он слышал лишь шорохи, тихий смех, шелест ткани да приглушенный скрип старого пола где-то рядом, - успеешь к Кучики.
К Кучики, точно. Ренджи аж стиснул зубы при мысли, что уже забыл, куда шел, и вовсе не алкоголь в этом виноват. Дикая выходка, в такой ситуации у любого крыша поедет, но всё было бы совсем по-другому, будь на месте Айясегавы кто-то другой. Может, тогда у Ренджи хватило бы злости биться сильнее... да только когда рядом оказывался Юмичика, не у него одного переставала нормально работать голова. И это злило, бесило каждого, кто велся на эту павлинью - курица ощипанная! - красоту, пару взмахов драным хвостом и растянутые чертовы слова, которые как только у Айясегавы поперек горла не вставали.
Юмичику знали не только в одиннадцатом, но и в других отрядах довольно хорошо. И знали вовсе не по долгу службы. Ренджи оставалось только нарочно не глядеть в его сторону, замечая, как тут же загорается взгляд у Мадарамэ или Хисаги - это уж кто рядом в ту минуту окажется. Вместе те почти никогда не находились, люто ненавидя друг дружку - Ренджи прекрасно понимал, почему.
- Айясегава!
Его голос снова утонул в тишине - Юмичика не ответил, и Ренджи на мгновение потерял ощущение его присутствия, пока не придавило колени, когда тот уселся на него верхом. Ладони прошлись по груди, а потом бесцеремонно вцепились в ворот косодэ, растягивая в разные стороны.
«Я всему отряду расскажу!» - пронеслась в голове беспомощная мысль.
«А чего они не знают?» - с ленцой ответил внутренний голос тоном Юмичики.
И это действительно было так - знал весь одиннадцатый, девятый, знал даже шестой и Кучики. Знал каким-то совершенно непонятным образом, потому что обычно не верил слухам, но тут Ренджи не мог не заметить, как поджимались у Бьякуи губы на мгновение, когда он говорил ему, что закончил всю работу и, если капитан не против, пойдет, навестит одиннадцатый. Конечно, капитан был не против - правила не позволяли задерживать лейтенанта дольше положенного времени.
Он опустил голову, но так ничего и не увидел - ни того, как стянул с него косодэ Юмичика, ни того, как наклонился он совсем близко, касаясь ключиц. В темноте чувствовалось, как погладили пальцы татуировки на коже, как прижались губы к вспотевшей коже и как тут же прошелся язык по ключицам, слизывая испарину вместе с запахом алкоголя, которым, Ренджи был уверен, он провонял насквозь. Как только Юмичике удавалось пахнуть самим собой, а не общим духом одиннадцатого? Сейчас этот запах чувствовался особо остро - дикая смесь каких-то ароматов, незнакомых тому, кто вырос в Руконгае. Они распространялись вокруг Айясегавы как афродозиак, под действие которого попадаешь, стоит лишь побыть рядом с ним. А сейчас Ренджи и был рядом. Рядом так, как никогда до этого, так, что в нос бил этот приторный сладкий аромат, дуря голову сильней всего выпитого.
Ладонь легла Ренджи на затылок, дернула за резинку, державшую волосы, и тут же вцепилась ногтями, вжимая лицом в собственную шею.
- Давай, оближи, - голос Айясегавы было почти не узнать, - Ты же хочешь, Абараи. Все хотят, и ты хочешь.
Ренджи дернул головой, желая то ли выбраться, то ли просто увидеть хоть что-нибудь, но рука тут же рывком притянула его вплотную, вжимая сначала носом, а затем, как только он смог отвернуться, щекой прямо в пах. Жесткие волосы защекотали кожу, но даже здесь, между ног у него, не пахло ничем, кроме того самого его запаха. Ренджи ничего не видел, но чувствовал, как сжимаются сильнее пальцы у него на затылке, как начинает тереться о него Айясегава, как скользит член, касаясь губ, а Юмичика тот едва дышит наверху.
Чертов Айясегава... Ренджи аж чуть не зарычал, бешено щуря глаза, чувствуя этот блядский аромат, бьющий прямо в нос. Именно что блядский, только от бляди так может пахнуть - настолько сладко, что аж мутит, а сквозь эту дурноту едва пробиваеся его природный запах, запах этой гребанной выбеленной кожи, которую кто только не попробовал. А, Айясегава, кто еще не попробовал?
Когда головка ткнулась ему в губы, Ренджи клацнул зубами, удивительно только, как Юмичика член успел убрать. Но в ту же секунду под подбородок ему уперлось острое колено, давя прямо на горло, заставив запрокинуть голову. Впервые Ренджи по-настоящему пожалел, что не видит ничего из того, что мог бы видеть. Ни лица Айясегавы, ни его глаз, наверняка глядящих по-прежнему чуть пренебрежительно и, Ренджи был в этом практически уверен, полубезумно. Уж он-то точно знал, каково это, когда тебе в последний момент отказывают в том, чего хочешь больше всего - Кучики был мастер в этом деле.
Он почувствовал, как босая ступня опустилась ему на живот, чуть надавила прямо рядом с членом и тут же исчезла.
- Не умеешь, да, Ренджи? - прозвучал смеющийся голос около самого уха. - Так и быть, покажу как надо, раз Кучики всему не научил.
- Убери свои гребанные руки, Айясегава! - рыкнул скорее по привычке, нежели по собственному желанию Ренджи, когда пальцы моментально расправились с поясом и ловко скользнули под хакама.
- Убрать? - моментально замерла ладонь в паре сантиметров - Ренджи поспорить был готов, что Айясегава уже успел вытренировать каждое свое движение - от его члена.
Ренджи не ответил. Он сжал зубы, намереваясь хранить гордое молчание в лучших традициях Кучики. Но мастерства пока заметно не хватало, потому резко выдохнул сквозь зубы, стоило только Айясегаве неожиданно обхватить губами так до конца и не вставший член.
- Твою мать... - просипел он, теперь уже глядя вниз в надежде увидеть, как именно Юмичика это делает. Увидеть, как сейчас распластался тот перед ним на полу, так что только покачивается голова у Ренджи между ног, увидеть, как иногда тот поднимает взгляд на него, глядя снизу вверх, даже не выпуская член изо рта, только сжимая губами сильнее и послушно двигаясь так, как хочется - пропуская в самое горло, лаская языком. У Ренджи от одного представления крыша съезжала, несмотря на то, что член, встав, так и норовил упасть снова от количества выпитого. Но в присутствии Айясегавы даже этого, кажется, случиться не могло.
- Айясегава... кидо... убери чертово кидо... - пробормотал он и тут же пожалел о своем собственном желании, потому что губы, так умело ласкающие его член, мигом исчезли, только обдало прохладой влажную от слюны кожу. - Подожди, я...
- Что, уже хочешь посмотреть? - промурлыкало где-то рядом.
Его век коснулось что-то, и Ренджи понял, что зрение стало возвращаться. Медленно и мучительно долго, но возвращаться. Сначала белые вспышки перед глазами стали ярче, потом сменились темнотой склада, начали проглядывать очертания, и только потом, минуту спустя, белое пятно перед ним наконец приняло очертания Юмичики.
Таким он видится и всем остальным в минуту, когда желание взять его достигает безумия? Растрепанным, с покрасневшими губами, буквально истекающим похотью, как течет самка перед кобелем. Об этом не хотелось думать, не сейчас, только не сейчас, когда эта тварь его дразнит, облизывает губы и знает, что до нее не доберутся, пока она сама этого не захочет.
Тот раздвинул ноги шире, и Ренджи мучительно сглотнул, опуская взгляд. Тот сидел... да нет, почти лежал перед ним, абсолютно голый, только косодэ валялось рядом. Лежал, бесстыдно раскинув свои длинные ноги по сторонам, будто специально настолько широко, чтобы Ренджи смог увидеть практически все.
Стоило только открыть рот, чтобы сказать хоть что-нибудь, как Юмичика усмехнулся, поведя полусогнутым коленом. Этого было достаточно сейчас, чтобы остатки мыслей вылетели куда-то совсем далеко, а Ренджи ошалело уставился на него, понимая, что в голове у него бродить осталась одна только единственная фраза, и та придуманная раньше, "отмени чертово кидо".
- Почему Кучики, Абараи? - проговорил тот одними губами. - Что в нем есть такого? Неужто находите много тем для разговора или... - его ладонь скользнула по плоскому животу и легла на внутреннюю сторону бедра. - Или он в постели творит что-то невообразимое? Ласкает себя так же? Или тебя, Абараи? А может быть, - с доводящей до безумия покорностью тот поднялся, вставая на колени, спиной к нему, опускаясь на локти и оглядываясь, изучая его все тем же мутным взглядом. Кажется, Ренджи понимал, зачем Юмичика может так стелиться перед ним, извиваться, выдыхать слова с отточенным умением - он сам себя заводил. Только он, и взгляды - желающие, бешеные, откровенно раздевающие - одно из доказательств его красоты и идеальности, от которых он терял голову. - Он готов так же без стыда раздвинуть перед тобой ноги? Или, может быть, он еще и готов просить?..
Ренджи был уверен, что в ту секунду, как вновь приоткрылись бы губы Айясегавы, он действительно начал бы просить, но терпеть до этого так и не пришлось. Будто силы кидо были реальными веревками: он почувствовал, как что-то рванулось вокруг запястий, затем треснуло еще раз, ослабляя руки все больше и больше, и, наконец, в мгновение исчезло.
В тот момент, как это случилось, Ренджи уже едва ли соображал что-то - он помнил только как рванулся вперед, как грубо сжал бедра Айясегавы, неохотно дернувшегося вперед, и резко, почти с яростью вставил тому, засадил одним рывком в тугое, но привычно поддающееся кольцо мышц.
Пара минут, и Юмичика уже едва поскуливал под ним, громко вскрикивая лишь на особенно сильных рывках - такие стоны из него выколачивать было приятнее всего. Хотя поначалу тот голосил еще сильнее - орал, выгибая спину, и черт его разберешь - от боли, злости на то, что Ренджи в кулак сжал его волосы, с силой оттягивая на себя, или дикого наслаждения, такого же, от которого еле держался сам Ренджи.
Хотелось трахать его так до бесконечности, и еще с десяток раз, едва только кончив, засадить снова, через пару минут, как встанет, но он чувствовал, как все невозможнее становится сдерживаться, как уже не переставая стонет под ним Айясегава, только отклячивая задницу навстречу. В какой-то момент тот сжался так, что стерпеть Ренджи уже не смог - что было сил навалился на него, прижимая его загривок к полу ладонью, и кончил в пару рывков, бессильно падая сверху, прямо на замершее несколькими секундами раньше него тело.
Перед глазами снова была темнота, разбиваемая белесыми кругами, будто и не сходило с него то кидо. Он весь взмок, но хорошо было настолько, что даже двинуться обратно из Юмичики не хотелось - можно было полежать еще пару секунд, вслушиваясь в эти затихающие протяжные стоны под ним, слушая, как вымученно и сладко не может перестать подвывать Айясегава, слушая его срывающийся горячий голос...
Кто бы мог подумать, что в одну секунду его, как и весь жар и духоту склада, может заморозить одно единственное слово.
- Абараи.
Мигом наступил ледниковый период. Ренджи почувствовал животом мурашки Юмичики, а спиной - свои собственные.
- Абараи...-фукутайчо, - еще медленнее, еще холоднее, едва ли не по буквам, - объяснитесь, - и невозмутимо настолько, как будто Ренджи тут не голый с членом в заднице Айясегавы лежал.
Черт возьми!
Слава богам, у Юмичики хватило выдержки промолчать, когда Ренджи резко вышел из него, судорожно скользнув взглядом по полу в поисках косодэ. Дело дрянь, ой дрянь...
- Почему вы находитесь на территории одиннадцатого отряда...
- Тайчо, я...
- После комендантского часа...
- Но...
- Тогда когда вы должны были донести мне отчетность еще вчера?
- Я...
- С офицером одиннадцатого отряда, в... нетрезвом состоянии, - если бы Ренджи не знал Кучики так хорошо, то готов был бы поклясться, что голос у него дрогнул от ярости.
- Понимаете...
- Смутно, - выбор у Ренджи, собственно, стоял только между шикаем и банкаем. Сто летающих железяк - это, несомненно, лучше, чем тысяча... - Где ваш шеврон?
- А... он... - кажется, Кучики правду об этом лучше было не знать.
- Где... Как вообще... - редкий случай - Бьякуя не мог подобрать слов, а значит дело было совсем плохо. - Оденьтесь, Абараи.
Ренджи кинул судорожный взгляд на Юмичику и шарахнулся в сторону, одновременно пытаясь и натянуть сползающие хакама, и кое-как набросить на плечи косодэ. Остатки алкоголя как ветром сдуло.
Хорошо, что вокруг было достаточно темно, а Кучики стоял на приличном расстоянии... не меньше пары метров, а то встретиться с его прямым взглядом Ренджи пока не осмелился бы.
- Прошу в мой кабинет, Абараи-фукутайчо, - мерный звук чинных шагов по полу, шорох раздвигаемых седзи, и Кучики исчез, невидимой привязью утягивая за собой по пятам.
Лишь краем глаза Ренджи успел увидеть, как сверкнул глазами и голым задом Юмичика, тут же исчезнув, словно нашкодившая кошка, прежде чем расслышал тихие, но такие же четкие слова, донесшиеся спереди.
- И не думайте, что в этот раз все обойдется одной объяснительной.