[Fujikujaku]

Автор: Нему-идиотка
Бета: Milk_Strife
Пейринг/персонажи: Иккаку/Юмичика
Рейтинг: не разбираюсь
Дисклеймер: как всегда ни на что не претендую.

названия нет, у автора с этим катастрофа
Предполагается очень молодой Юмичика

Стройный мужчина задумчиво посмотрел в окно. Бритоголовый продолжал уплетать рисовые шарики. Ровно с такой же скоростью, с какой несколько часов назад наносил удары.
- Почему ты постоянно делаешь это? – звенящий голос разбил тишину небольшой комнатки.
- Что именно? – не понял Иккаку.
- Драки… - пояснил Айясегава – Это же так…
- Некрасиво? – с усмешкой оборвал его собеседник, запихивая в рот очередной рисовый шарик – В мире есть еще и такие понятия как - интересно, весело…
- Больно! – оборвал уже его хозяин комнаты – Некрасиво – это бубнить с набитым ртом, а я хотел сказать, что неразумно постоянно нарываться на неприятности.
- Неприятностью драка будет для тех, кто решит со мной связаться, а для меня – это веселье! – полностью игнорируя замечание, продолжил тот.
- А как же Кенпачи?
- Это тоже было весело! – воскликнул Иккаку, плюнув при этом рисом в собеседника.
- Ты неисправим! – разочарованно вытерся Юмичика и снова задумчиво уставился в окно.
Он жил в довольно неплохом районе. Пусть жилище его и не отличалось особым шиком, но тут всегда было чисто и имелось что поесть. Как и сам Юмичика комнатка его благоухала чем-то сладким. Иккаку это смущало. В те редкие минуты, когда он под уговорами Айясегавы задумывался о своей жизни, его очень сильно смущал его знакомый. Сам он был родом из самых дальних районов. У него вообще не было места, которое он мог назвать домом. Это его как раз не смущало – он и до смерти так жил. А вот Юмичика смущал. Если бы кто-то спросил Иккаку про его первую мысль относительно Аясегавы, то он бы не сильно соврал сказав: «Орхидея на помойке». Именно такими словами можно описать нахождение этого изящного существа в его родном районе. Выяснить, какого лешего такого хрупкого паренька из приличного района таскает гулять по подобным местам, Иккаку так и не удалось. И как он умудряется возвращаться оттуда живым, тоже. Впрочем насчет последнего имелись задумки в виде ни менее изящной, чем сам Юмичика, катаны. Правда, он ни разу не видел, чтобы красавчик дрался, но это уже разговор третий.
- Мадараме, кто я для тебя? – неожиданно спросил хозяин комнаты.
Вопрос поставил бритоголового в тупик. Кто он ему? Чудаковатый холеный парень с огромными, как море глазами и длинными волосами… И до и после смерти Икакку только пару раз видел женщин с такими длинными волосами, не говоря уж о парнях. А сейчас это чудо в нежно-фиолетовом кимоно сидит напротив него, хлопает длинными ресницами, наматывает на тонкий пальчик длинную прядь и спрашивает кто он ему.
Он иногда приводит Мадараме к себе, кормит, поит. Расспрашивает про его жизнь, просит одуматься и перестать бездумно рисковать. Вообще, Иккаку не глуп и все сам понимает, но как в мире живых, так и тут, он не видит к чему стремиться, ради чего, кроме боя, жить. Юмичика постоянно твердит ему, что стоит задуматься и что-то менять, хотя самого, похоже, интересует только собственная внешность. Иногда от его нравоучений Мадараме начинает беситься и орать, заявляя «что может понимать в прелестях битвы тот, кто и катану-то таскает только как украшение?». Юмичика вспыхивает, обижается и долго не появляется в его районе. Иккаку остывает гораздо быстрее и уже на следующий день ждет его появления с острым желанием извиниться, которое напрочь проходит к моменту их следующей встречи.
- Я не знаю… - честно отвечает бритоголовый. – А почему ты задаешь мне этот вопрос?
- Хочу знать – пожав плечами, отвечает собеседник и переводит на него взгляд.
- Зачем тебе это? Живи, как живешь, ты ведь неплохо живешь. Зачем забивать себе голову всякими глупостями?
- А если это вопрос не от головы? - тяжело вздохнув, спросил Юмичика.
- В каком смысле? – не понял Иккаку.
В следующую секунду Аясегава оказался около него и погладил его по щеке мягкой ладонью. Взял оторопевшего мужчину за руку и увлек за собой на кровать. Тот непонимающими глазами уставился на раскинувшегося под ним Юмичику.
- Ты чего это?
Ответа он не получил, вместо этого хозяин комнаты выгнулся подобно кошке и, чуть касаясь его губ, поцеловал. Тонкие пальцы нырнули под одежду.
- Вот значит, чем ты на жизнь зарабатываешь! – взвыл Иккаку, отталкивая Аясегаву и запахиваясь обратно – И почему постель у тебя всегда такая белая! Почему ты ее никогда не заправляешь! Что – рабочее место?!
Злость захлестнула и накрыла волной. Отчего-то собственные догадки разозлили его, и он в бешенстве пнул шаткий стул.
- Только чего ты от меня-то хочешь? Денег у меня нет, взять с меня нечего! К чему все эти выкрутасы?! Или ты хочешь, чтобы я твоим сутенером стал? Да, я оборванец! Знаешь я и до смерти так жил – ни на кого не работал, никому не служил. Смысл мне сейчас-то что-либо менять? И на тебя я работать не буду!
Гневную тираду прервал сильный удар в челюсть. Мадараме отбросило к стене и над ним тут же навис Юмичика. Его лицо было багровым от злости, глазищи метали молнии.
- Что ты себе позволяешь! Да кто ты такой чтобы мне подобное заявлять?! Оборванец? Ты не оборванец – ты хуже! Ты – скотина неблагодарная! И почему только именно тебе судьба подарила такую силу? Для тебя – это только забава, да лишний шанс покончить со своим жалким существованием! Драки, драки… Да ты и не дрался по-настоящему никогда! Не дрался, слышишь!!!
Иккаку попытался ударить его, но Аясегава увернулся.
- А что по-твоему настоящая битва? – зло зашипел на него бритоголовый.
- Битва за что-то, за кого-то… Битва у которой есть смысл, которая не ради самой себя ведется! Ты хоть раз в жизни пытался кого-нибудь защитить? Хоть раз в жизни отстаивал свою честь, свою свободу, свое чувство или свою жизнь? Нет! Ты и умер-то не защищаясь, а нападая, просто противник оказался сильнее!
- Откуда ты знаешь? – оторопел Иккаку и удивленно посмотрел на стройного парня.
Тот держал катану на изготовке, но из ножен не вынимал.
- Убирайся! – приказал он не меняя позы – И чтоб глаза мои тебя не видели! Нравиться жить как помои – живи, что вообще я тут перед тобой распинаюсь!
Смущенный Иккаку выскочил в дверь и побежал по спокойным улицам.

Хотелось убежать от собственной злости, возмущения и стыда. У него не было друзей, чтобы можно было забыться сейчас в веселой пирушке; искать противника, чтобы забыться в драке - не хотелось. Хотя нет, у него был один друг и он только что его потерял. Точно! Юмичика ему как минимум друг! Почему эти мысли приходят только сейчас? В небольшом лесу мужчина остановился и опустился на бревно в попытке выровнять дыхание. С тоскою он посмотрел на оставшийся вдалеке город. Руки сами потянулись к мечу. Поверхность почему-то выглядела тусклой и блеклой. Мадараме знал, что это не просто катана - это зампакто и она не может ни затупиться, ни заржаветь, но сейчас лезвие выглядело ужасно. « Зампакто – это отражение души владельца, она понимает тебя лучше, чем ты сам…» - всплыли в памяти слова Юмичики. Мужчина ухмыльнулся и повертел меч.
- Значит моя душа на самом деле такая блеклая…
«Ты хоть раз в жизни пытался кого-нибудь защитить?...»
«Нет, не пытался. Ни раньше, ни сейчас».
Иккаку со злости рассек воздух мечем, словно пытаясь разрубить собственные мысли.
«…что вообще я тут перед тобой распинаюсь!»
«Что, черт побери, возомнил о себе этот красавчик? Но если он не прав, то почему мне сейчас так плохо?» - Мадараме снова посмотрел в сторону города. В сумерках он стал «одеваться» в маленькие точки огоньков. Впервые ему захотелось быть дома, действительно дома. Иметь не просто крышу над головой, а свой угол. Пусть маленький, как у Юмичики, но свой! Как достичь этого он даже не представлял, поэтому, погрустив еще несколько минут, направился обратно в город.
Дверь комнатушки не была закрыта и Иккаку робко заглянул внутрь. Хозяин спал сидя на несчастном стуле, наклонив голову на скрещенные на столе руки. Длинные волосы почти касались пола. Гость замялся на пороге, надеясь, что он проснется, но Юмичика не отреагировал на его появление.
Вздохнув, мужчина прошел в комнату. Поднял, оказавшегося легким как перышко, парня и отнес на кровать. Сам же улегся на полу и почти сразу уснул.

Его разбудили легкие шаги по комнате. Пахло чем-то вкусным, и в животе заурчало.
- Доброе утро! - поприветствовал он Аясегаву, сидящего у окна и потягивающего чай.
Парень ничего не ответил и лишь недовольно фыркнул. Мужчина поднялся, не зная чего ожидать, и вопросительно посмотрел на него.
- Зачем пришел? – фыркнул Юмичика.
- Не знаю, наверное, стыдно стало… - признался Мадараме и заметил вторую кружку чая напротив него на столе. Значит простил…
- Ты знаешь значение этого слова?
- «Стыд»? – переспросил Иккаку, усаживаясь за стол. – Не уверен, только догадываюсь.
- А-а-а… - протянул Аясегава.
- Я вроде как извиниться хочу… Прости меня, я действительно не имею права тебя осуждать…
- Бака! Ты так ничего и не понял! – покачал головой Юмичика. – Ты действительно думаешь, что я – проститутка?
- Да – смущенно ответил собеседник, - Просто в Мире живых такие парни как ты…
- Мы не в мире живых! – оборвал его Юмичика, – Запомни это и пойми - ты умер и тут все совсем по-другому! Мне все равно, как там, в мире живых - я там не был никогда!
Иккаку удивленно посмотрел на него:
- Как это?
- Я родился здесь, - пояснил Аясегава, откинувшись на спинку стула – Ты не знал, что так бывает?
Бритый отрицательно покачал головой. Юмичика скептически посмотрел на него.
- Те, кто должен встретиться, встретятся все равно, даже после смерти. И родят ребенка, если не успели сделать это в мире живых. То, что должно произойти – произойдет! Это закон жизни. Поэтому здесь и есть такие как я – не жившие никогда в другом мире. Понимаешь?
Иккаку кивнул, хотя с трудом укладывал в голове новую информацию. Было в этом что-то неестественное и странное – никогда не быть живым…
- А что будет с тобой после смерти?
- То же, что и с тобой - рассыплюсь на мириады осколков духовной энергии и отправлюсь в дальнейшее перерождение…
- В мир живых? – робко спросил Мадараме, уплетая пирожное.
- Возможно. Возможно, еще раз появлюсь здесь, чьим-нибудь духовным мечем.
- Значит зампакто – это тоже бывшие души?
- Да.
Иккаку замолчал, разглядывая свой зампакто, лежащий на полу.
- Поэтому у них есть имена, нрав и эмоции… - продолжал Юмичика. – Поэтому, чтобы достичь его полной силы необходимо с ним договориться…
- Ты, значит, со своим договорился?
- Не-а, - по-детски возразил Аясегава. Похоже, былая обида почти сразу с него слетела, как только он начал объяснять что-то Иккаку.
- Почему?
- Не знаю, возможно характерами не сошлись или наоборот – слишком похожи и никто не хочет идти на уступки… Знаешь ли у Фудзикудзяку тот еще нрав.
- У Фудзикудзяку? – удивленно переспросил Мадараме, – Ты знаешь имя своего меча?
- Да, уже давно. Но банкай для меня далек как холм Соугеоку. – мечтательно пропел собеседник.
- Почему?
- Говорю же, у Фудзикудзяку очень вздорный характер. Да и знаний не хватает…
Последняя фраза была наполнена тихой грустью и тоской. На языке у бритого сразу завертелся вопрос, но он пару минут колебался, перед тем как его задать.
- А почему ты не поступил в Академию, если тебе нужны знания?
- Не прошел экзамен, - честно ответил Юмичика. – Фехтование…
- Ну-у и-и-и? – многозначительно протянул Иккаку.
- Что «ну и»? Не сдал один экзамен и не взяли.
- Фехтованию можно научиться! Почему не найти учителя и не попробовать еще раз?
- Забудь. Глупый разговор вышел! – внезапно разозлившись, бросил Аясегава и пошел мыть кружку к небольшому тазу.
- Я думал, что ты хочешь, чтобы я тебя научил – настойчиво продолжил разговор его собеседник.
- Ничего я не хочу! Живу же как-то и буду так дальше жить…
- А как же все эти разговоры про смысл жизни, про цели и стремления?
- Забудь!
- А если не хочу? Если я в них поверил? Хочешь сказать, что убедил меня в необходимости что-то менять, а сам в кусты?
- Я живу нормально, а ты – как мусор! Ни своего угла, ни друзей, ни надежды…
- У тебя значит есть друзья? – с издевкой переспросил Мадараме и тут же прикусил язык – кружка с грохотом упала на пол.
- Были, теперь все они – шинигами… А я… А меня…. - плечи парня напряглись.
Иккаку подошел и приобнял его.
- Я научу тебя драться, и все будет хорошо.
- Не в этом дело! Они тоже не умели… - замотал головой Юмичика.
- Тогда в чем? – не понимая ничего, уставился на него Иккаку.
- Я красивый…
- И что? Шинигами становятся только страшненькие? – попытался пошутить Мадараме.
- Нет, инструктор сказал, если я хочу поступить, я должен с ним спать…
- И что? – не понял Иккаку.
- Ты считаешь это нормальным?! – взвыл парень. – Ты опять меряешь все по Миру живых!
- Прекрати, я понял, понял… - прижал его к себе бритоголовый мужчина. – Понял, успокойся…
- Все меня считают… Ты тоже меня считаешь таким… - продолжал возмущаться Аясегава, прижатый руками к сильному телу.
Невысокий, хрупкий парень с очень длинными волосами. С очень большими глазами и очень изящными манерами. Все, что его касается, претендует на эпитет «очень». Да ему должны обзавидоваться половина гейш этого мира, да и мира живых, наверное. Плюс еще этот аромат…

Иккаку не собирался тащить его в кровать, само получилось. Просто в какой-то момент он понял, что поцелуй едва ли не единственный способ прекратить эту истерику, а потом уж и нежное тело в объятьях, и мягкие волосы, и шелк кожи под огрубевшими ладонями, и сладкие губы, и томные вздохи. Юмичика не сопротивлялся, когда его опустили на кровать, только тихо охнул, когда сверху придавило смуглое тело.
- У тебя есть крем? – опомнился Мадараме.
- Зачем? – сиплым голосом спросил парень. В первозданном виде, на белоснежных простынях со своими смольными волосами он выглядел еще прекрасней.
Вопрос выбил бритоголового из колеи.
- А ты раньше-то как… ты что – девственник? – напрямую спросил он ошарашенный своей догадкой.
Длинноволосое чудо положительно покачало головой. С таким поворотом событий Иккаку еще сталкиваться не приходилось. «Взялся за куш – не говори, что не дюж» - ободрил себя мужчина и оглядел комнату. То, что у Юмичики есть хоть какой-то крем, он точно знал – парень регулярно обрабатывал разными мазями его раны.
На небольшой тумбе взгляд его зацепили несколько бутылей и баночек.
- Я сейчас вернусь… - прошептал он ему на ухо и направился к тумбе. Интуиция не подвела, и он вернулся довольно скоро с небольшой баночкой.
Парень следил за его действиями как завороженный. Сдавлено охнул, когда Иккаку перешел к активным действиям. Потом долго стонал, почти плакал и кричал…

Обмякшее тело наконец зашевелилось, и Мадараме убрал свою руку с его плеча.
- Как ты? – глупый, странный и по-детски наивный вопрос.
Фиалковые глаза с интересом уставились на него. Юмичика пожал плечами и прижался к телу своего любовника.
- Нормально…
- Ты … Тебе хоть хорошо было?
- Хорошо? – переспросил парень. – Да. Только больно было в начале… А потом было хорошо.
- Потом не будет - заверил бритоголовый.
- Не будет что?
- Больно.
Юмичика лишь доверчиво посмотрел на мужчину.
- Ты уйдешь?
- Не знаю… Предлагаешь мне остаться?
- А ты хочешь?
- Хочу.
- Тогда оставайся. А мне пора на работу.
Иккаку удивленно посмотрел на одевающегося парня.
- А кем ты работаешь?
- Парикмахером, - пояснил тот, завязывая волосы оранжевой лентой. – Хозяин опять будет ругаться, что я опоздал. Кстати, что ты будешь делать днем?
- Стул тебе починю – улыбнулся уходящему юноше Мадараме.
Тот лучезарно улыбнулся в ответ и послал ему воздушный поцелуй.
- А вечером займусь твоим фехтованием… - пообещал сам себе Иккаку, вставая с футона, – И своим, чтобы уже никакой инструктор не посмел даже смотреть в твою сторону…