[Fujikujaku]

Название: Мы никогда не умрём
Фандом: Блич
Автор: bubantes
Бета: Last_Optimist
Пейринг: Иккаку/Юмичика, Зараки/Юмичика
Рейтинг: NC-17
Предупреждение: нецензурная лексика
Ссылки на предыдущие главы:
1-2-www.diary.ru/~Fujikujaku/p86515055.htm#more1
3-4--www.diary.ru/~Fujikujaku/p86540594.htm#more2
5-6-www.diary.ru/~Fujikujaku/p90947381.htm#more1
7-8-www.diary.ru/~Fujikujaku/p91604096.htm#more2
9 - www.diary.ru/~Fujikujaku/p100818797.htm#more1
10 - www.diary.ru/~Fujikujaku/p103843289.htm#more1
11 - www.diary.ru/~Fujikujaku/p111013766.htm#more1
12 - www.diary.ru/~Fujikujaku/p143685413.htm#more1

Глава 13

Выбери любую из дальних звезд,
Ведь ты еще, наверное, не жил всерьез,
И о тебе никто еще не пел с такой тоской,
Милый мой...
Время уходит.

Пусть весело бьется звериный мотор,
Подвластен крылу небывалый простор,
И море внизу, будто лужица,
Кружится.
А время уходит


- Иккаку, ну перестань… Ну чего ты делаешь, прекрати…
- Да лааадно!
- Ну нет…
- Да ну конечно…
- Хихи… ну поооздно, уже ночь…
- А когда еще, днем что ли на построении?
- Ну друууг… хихи, ай, ну не на…
- Юмиииииииииичикааааа-саааааааааааааааааааааан! Иккаку-сааааааааааан! Ааааа!
Седзи с таким треском разъехались, будто весили на самом деле тонну, а их кто-то со страшной силой сдвинул с места. Да что там, сам офицерский домик ощутимо вздрогнул от такого резкого движения.
А оба офицера подскочили на футоне как будто их спружинило из-под низа, взлетев чуть не под потолок вместе с одеялом.
Когда же оба, голые, взъерошенные – хотя это определение вряд ли можно было применить к Мадараме, но, как бы то ни было, он таковым выглядел, если можно описать словами, как лысина встала дыбом – приземлились на пол, в их руках тем не менее оказались две расчехленных катаны.
После тридцати секунд напряженного молчания Иккаку начал медленно зеленеть.
- Абарррррраииии… - просипел он, едва не пуская клубы дыма из ноздрей. – Тыыыы!
- Ренджи! – Юмичика, все еще не опуская меч, таки умудрился еще во время полета прикрыться одеялом и сейчас натянул его зачем-то до самой груди, хоть собственно смотреть там было особо нечего. Голос пятого офицера сейчас также был явно громок и неласков – и одно только это могло сильно обескуражить тех, кто постоянно слушал его умильное журчание. – Ты что творишь?
- Иккаку-сан, Юмичика-сааан! – у Абараи был такой вид, словно за ним досюда гналось стадо кровожадных гиллианов. – Уууужааас! Кошмааар!
- Да где? Где? – всполошились моментально офицеры, уже готовые к тому чтобы расчехлить шикаи и ринуться кого-нибудь убивать.
- У меня… у меня там! – бледный, взъерошенный Ренджи в сикось-накось надетом ночном юката тыкал пальцем куда-то в ночь. – У МЕНЯ В КОМНАТЕ БОЛЬШАЯ БЕЛАЯ ОБЕЗЬЯНА!!!
Следующая пауза затянулась на целую минуту. Тяжело дышащий Ренджи смотрел на офицеров таким бешеным взглядом, словно до сих пор видел что-то ужасное, а они двое переглянулись – и под потолок взметнулся двухголосый гогот, от которого едва не слетела крыша.
Юмичика отхохотался первым – а Иккаку, видимо, крепко взяло. Он хрипел, синел и задыхался, уже бессильно подергиваясь на футоне и обливаясь слезами.
- Ренджи… это было так смешно, хоть и жестоко, что мы даже тебя прощаем и не убьем. Мы все понимаем, - Аясегава вытер костяшкой большого пальца мокрые глаза. – Но надо же закусывать… Ну хоть иногда.
- Юмичика-саан, - жалобно протянул Абараи, вдруг гулко протопав босыми пятками к футону и бухнувшись рядом, отчего пятому офицеру пришлось экстренно подвинуться. – Я не шучу! Ну она правда там! А хвост у нее длииинный и гооолый! И она на меня смотрееелааа!!
- Ну да, ну да, и чиркнула пальцем по горлу! Ренджи, ну пошутил и хватит, молодец, иди к черту, - Аясегава на всякий случай еще отодвинулся – на случай если их шестой офицер в самом деле подсбрендил от такой нервной работы.
- Я туда – не пойду! – вдруг отрезал Ренджи и уселся поудобнее, скрестив ноги. – Не хотите – не верьте, а я здесь дождусь утра.
Резко примолк на этом даже все еще хрюкающий от смеха Мадараме.
- Чегооо? А ну пшел вон, Абараи, пока я тебе не сделал направляющий под хвост! Причем не под тот что на голове!
- Не пойду!
- Тогда я тебя сам «пойду»!
- Нет! – твердо и спокойно заявил Ренджи, отпихиваясь одной ногой от Иккаку, который тянул его за вторую, пытаясь волочь к выходу. – Юмичика-сааан!
- Иккаку, штаны что ли надень! – Аясегава зачем-то схватил Ренджи за ворот юката и потянул в свою сторону. Наверное, что-то в интонациях голоса его таки тронуло. – Ну может у него правда там дух!
- Дух у него знаешь где… Юмичика, ты че делаешь, помог бы лучше!
- Да еб жеж вашу мать.
Шум стих так, будто кто-то дернул специальную веревочку. Именно так всегда в общем-то и происходило, когда в эпицентре любой потасовки звучал низкий сиплый и крайне в такие моменты спокойный голос капитана дзюичибантай.
Зараки стоял в проеме – с распущенными волосами, босой, в наскоро завязанном юката. Правую руку он даже в рукав не просунул, и одно мощное, как валун, плечо было оголено.
Тайчо редко видели в полном офигении. Даже практически никогда – но вот сейчас, кажется, был именно такой момент. Нет, Кенпачи не изменился в лице – просто в его единственном открытом глазу легко читалось, насколько он удивлен, созерцая то, как его третий офицер, голый будто первочеловек, держит за ногу шестого офицера в почти разъехавшемся юката – а пятый офицер с другой стороны это самое юката энергично дергает за шиворот.
Первым пришел в себя Иккаку.
- Это ей-богу не то, что вы подумали, тайчо.
Зараки внимательно оглядел композицию еще раз и что-то коротко промычал.
- Мы вас разбудили, Зараки-тайчо? – участливо поинтересовался Юмичика, хлопая ресницами.
- Есть такое дело, - не стал темнить капитан. – Я тут понимаешь… У вас тут ор как будто вас кто-то жрет… Я значит подрываюсь и… понимаешь тут иду. И ну? Это вот я на это посмотреть пришел? А если б бля дите проснулось?
- Зараки-тайчо! – таки нашелся наконец Ренджи, проворно высвободил свою ногу и повел плечами, сбрасывая руки Юмичики. – Это все я!
- Да уж не я же…
- Ну вот вы же мне поверите, тайчо! У меня в комнате – большая белая обезьяна! С хвостом! Страшная!
- Так… Обезьяна значит. А зачем они тебя раздевают?
- А это… этооо…
- Абараи хочет тут дрыхнуть, – наябедничал Иккаку. – А я пытаюсь его отговорить. И без него тесно.
- Ладно, пусть. А что обезьяна? Большая и белая?
- Обезьяна, тайчо! Большая, тайчо! Белая! И еще полосатая!
- Ясно. Обезьяна белая. Белая такая большая обезьяна. И полосатая. А ну дыхни, сукин ты сын.
- Тайчо, я не пииил! Ну пойдемте – если она не убежала, я вам ее покажу!
Вообще-то Ренджи не врал. Никогда. А если и пытался, выходило у него это настолько неубедительно, что раскусывали с первой секунды. И сейчас его крики звучали так честно, что не могло не лечь на душу.
- Так, едренавошь… - подытожил Зараки, явно теряя терпение. – Пойдем валить обезьяну раз уж на то пошло. Только Абараи, если там нет обезьяны – я ее из тебя сделаю завтра на плацу. И за деньги буду показывать. В Руконгае. А ты оденься, скотина лысая – следующий раз, когда я увижу твою голую жопу не в бане, ей-богу станет для нее последним. А ты… - капитан перевел взгляд на Юмичику. – Тоже. Оденься.

Обратно к домику возвращались понурые. Точнее, понурыми были Ренджи с Иккаку. Капитан же шагал, энергично и шумно сопя через нос, и это сопение никому ничего хорошего не предвещало. Юмичика просто молчал. А что он мог еще сказать?
У домика Зараки остановился и обернулся так резко, что сопровождающие врезались в его грудь.
- Значит так. Офицеры. Поскольку агрессора не обнаружили… Значит тревога была ложная. Значит меня разбудили зря. А я зря просыпаться не люблю. Но вот сегодня на меня неожиданно напал приступ большой любви к миру, поэтому завтра вы даже проснетесь и даже не в четвертом отряде. А если вся ваша пиздобратия еще хоть раз поднимет меня среди ночи – я начну вас всех любить. Много, долго и без масла. Всех троих. Кстати Аясегава.
- Да, тайчо?
- Это идея. Пошли-ка. А вы двое – марш ночевать в абараевский… обезьянник, и чтоб до завтра я не помнил как вы выглядите.
Седзи офицерского домика со свистом задвинулись за исчезнувшими внутри капитаном и несколько опешившим от такого поворота событий офицером.
- Ну бля, Абараи, - Иккаку потер затылок. – Вот же я теперь понимаю почему ты в пятом отряде не засиделся. Там саке хоть есть? До утра теперь у тебя куковать…
- Так это же здорово! – аж подпрыгнул Ренджи. – Ведь если обезьяна вдруг придет – вы же мне поверите! Может она просто тайчо испугалась?
- Пацан… - выдавил из себя зажмурившийся Мадараме. – Вот… я конечно все понимаю, но таким вот макаром ты своей смертью не умрешь…

- Юмичика-сааан, - Ренджи предельно аккуратно приблизился к офицеру, энергично распихивающему папки с документами по полкам. – Юмичика-сан, вы еще сердитесь?
- Сержусь ли я? – тот медленно обернулся, и Абараи вздрогнул, покрывшись холодным потом, ибо бледный Аясегава с ввалившимися щеками и глубокими синими кругами вокруг глаз выглядел как некая библиотечная нежить, поджидающая здесь невинные души, чтобы их поглотить. – Ренджи, а давай проведем эксперимент. Приходи ко мне вечером, я тебя всю ночь до самого рассвета буду трахать во всех существующих позах, а подъем все равно будет по расписанию! И для полного счастья ты потом будешь еще построение и перекличку проводить, вот я полюбуюсь на тебя, сколько в тебе останется бескорыстного человеколюбия! Сдрисни с глаз моих, сынок, пока я еще отыскиваю на дне своей черной души те самые крохи жалости. А где Иккаку?
- Он вас боится, - простодушно признался Абараи, приободрившись и подходя чуть ближе. – Давайте тогда помогу, а вы пойдете поспите?
- Да иди ты в жопу, Ренджи, - Аясегава не выдержал и рассмеялся. – Ты слишком милый, чтобы тебя ненавидеть. Ну что, обезьяну не поймали ночью?
- Вот вы смеетесь, Юмичика-сан, а я правда ее видел. Просыпаюсь, а она сидит, - поделился Абараи, ковыряя пальцем переплет одной из папок, стоящих на полке.
- Давай не будем возвращаться к этой теме, раз уж я подобрел, - пятый офицер прошел мимо, хлопнув его по руке.
- Вы первый начали!
- А я старше по званию!
Переглянувшись, они рассмеялись, а потом почему-то повисло неожиданное молчание – и чем дальше, тем более неловкое.
- Что? – Юмичика перехватил какой-то странный взгляд в свою сторону и нахмурил брови.
- Ничего… - встрепенулся Ренджи, потерев шею. – Вы мне просто сейчас кое-кого напомнили. Да ну, нет… Глупо.
- Ну раз глупо, значит и ну его, - беззаботно отмахнулся Юмичика и последним прямо-таки виртуозным движением задвинул папку в ровный рядок ей подобных. – Идем что ли отсюда, пыль тут только глотать.
Однако стоило им сделать по паре шагов к выходу, снаружи послышался отчетливый шум, явно отличающийся от повседневного шума на территории одиннадцатого отряда. В многоголосом гомоне были явственно различимы странноватые тревожные нотки, и в свете последних событий это заставляло взволноваться.
Аясегава посерьезнел и выбежал наружу, сопровождаемый не отстающим от него Ренджи – и когда оба очутились на воздухе, то сразу же увидели столпотоврение на плацу, ничуть не похожее на построение.
Растолкав локтями и окриками толпу, Юмичика добрался до центра внимания и изумленно охнул. Там стоял на коленях Иккаку и поддерживал одной рукой под затылок лежащую на земле шинигами. Та была бледна как морской язык на пару, и тем ярче на фоне этой бледности выделялись красновато-каштановые волосы, мокрые и липнущие к блестящему от испарины лицу.
- Что за? – пятый офицер позабыл обо всех своих приключениях и присел на колено напротив друга.
- Походу, та злобная херня проснулась, - Мадараме нечасто выглядел в самом деле озадаченным, и сейчас, казалось, был именно такой редкий случай. И если бы Аясегава знал его не так долго и не так близко, подумал бы даже, что тот слегка напуган. – Я по улицам шпарил и тут увидал – одна девчонка уже засветилась и рассыпалась, а эта в обморок брякнулась. Я так понял, тварь кто-то спугнул, и она ее недожрала и смылась вот прям за секунду до – бляха-муха, досада-то еще. Вот попадись она мне…
- Что бы ты с ней сделал? – покосился на него Юмичика. – Убил с особым цинизмом?
- А что еще с такими делать? – угрюмо буркнул Иккаку и утер нос костяшкой большого пальца. – Девица-то небось щас помрет.
- Если будем трепаться и ничего не делать – помрет, - пятый офицер коснулся рукой лба шинигами и удивленно приподнял брови. – У нее жар. Может я чего-то не понимаю, но в таком случае она должна быть наоборот холодной.
- Что за базар? – появившийся как по волшебству Зараки заставил всех почтительно умолкнуть и расступиться. Ячиру на его плече аж подпрыгнула и значительно перевесилась вперед, так что аж маленькие ножки замелькали выше головы.
- Лысый, Красавчик, вы ее убили? Ну вы даете!
- Тайчо, Иккаку нашел жертву поедателя реяцу, - Аясегава еще раз взволнованно притронулся ладонью ко лбу пострадавшей, затем пальцами к ее щекам. – Она горячая как печь! Я одного не пойму, зачем ты, друг, ее сюда припер вместо того чтобы бежать в четвертый!
- Рефлекторно, - протянул Мадараме, насупившись. – И ближе было досюда…Опять я дурак?
- Заткнитесь вы, - Кенпачи как обычно не стал долго рассусоливать и тут же ткнул указующим перстом в тело на земле. – Он дело говорит, волоки ты ее, Иккаку, в больничку – на нас тут вешать вот это все не надо. Аясегава, Абараи, взяли каждый по двадцать человек – и бегом-кругом, прочесывайте местность. Я один хрен реяцу не нюхаю, но все равно пойду, со мной еще двадцать рыл. Остальные – остаетесь тут в отряде и отрываете руки и ноги каждому, кто тут без нужды появится. Всем ясно?
Оспорить приказ, ясное дело, никто не взялся – да даже и не имел такого намерения. Юмичика одними жестами выстроил двадцать солдат и направил их, сам пустившись впереди затейливо расставленного мини-отряда – Зараки уже давно приметил в нем этот талант командовать небольшими группами так, что они слушаются как загипнотизированные. Возможно, все дело было в этих жестах, которые он делал так, как будто ей-богу в койку манил, а не на плацу расставлял.
Абараи тем временем вовсю подключил свой уникальный командный голос, и Кенпачи с Ячиру поспешили убраться – поберечь барабанные перепонки. Да уж, у этого с командованием все совершенно точно будет в порядке…

Время уже далеко перевалило за восемь часов, когда три мини-отряда вернулись на территорию – какие-то притихшие и понурые. Вероятно от стыда – и если командир Аясегава помалкивал, Абараи и сам виновато насупился, то Зараки-тайчо, видимо, выражал все свое недовольство уже давно и момента начала не переставал ни на минуту. Громогласная тирада, судя по отсутствию сюжетности, длилась едва ли меньше пары часов.
- …пусть засунут себе, - подвел черту капитан, ступая на территорию отряда прямо с забора.
- Уже можно слушать, Кен-тян? – Ячиру отняла ладошки от ушей.
- Теперь можно. Аясегава, Абараи, етих вашу кашу, тоже нихера?
- Как видите, - отозвался пятый офицер, взглянув на удрученного товарища. – Ренджи…
Это зря он так близко к сердцу воспринимает… впрочем, молодой-горячий, как же еще, любую неудачу переживает.
- Гавно какое-то, - буркнул Зараки. – Как будто и не было никого! Тварь что ли в воздухе растворяться может! Иккаку-то чего говорит?
- Эм… ничего. А разве он не вас догнал? – удивленно вскинул брови Юмичика.
- Ды нет.
Они переглянулись и одновременно уставились на Ренджи. Тот помотал головой.
- И не нас.
После тридцатисекундного молчания Аясегава развернулся на пятках и буквально растворился в воздухе – настолько быстро ушел в шунпо. Матюгнувшись, Зараки рванул за ним практически в том же темпе – однако успев крикнуть «Абараи, смотреть за отрядом! Чтоб ни одного за ворота, убью нах!» Тот послушался – а что ему еще оставалось.

- Аясегава, ты же чуешь эту… как жеж… реяцу, мать ее. Ну? – Зараки пребывал в некоторой растерянности от того, что едва поспевал за шунпо офицера.
- В том-то и дело, - процедил тот сквозь зубы. – Что сейчас я ее…
- Молчать, не ссать, - скомандовал Кенпачи, однако же покосившись на своего офицера с едва заметным удивлением. Тот был внешне спокоен как могильная плита, и для сложившейся ситуации это было более чем странно. Впрочем, он ничего не понимал в таких вещах. – В первую очередь еще раз прошуровать всю дорогу до четвертого. Хотя, ведь полдня все прочесывали и так, не могли не наткнуться.
- Лысого не могли сожрать, - авторитетно заявила Ячиру. – Что вы, дураки что ли оба. Он наверное играет. Прячется где-нибудь.
Зараки минуту помолчал, а потом его хмурая физиономия вытянулась и почти что посветлела.
- Ептваю мать, ну точно. Мы-то искали по углам, но все равно снаружи. А дома осматривали? А склады? Надо будет – полезем в канализацию. Ячиру. Иди в отряд.
- Кен-чан!
- Ячиру. Через час чтоб спала.
Видимо, как-то она отличала, когда он говорит в самом деле серьезно, потому хоть и надулась, но бесшумно исчезла с капитанского плеча. Аясегава на секунду представил, что потом их ждет от оскорбленной в лучших чувствах девчонки за то, что не позволили поиграть в прятки вместе со всеми – и содрогнулся. Пожалуй, возвращение в отряд будет в любом случае не самым приятным процессом.
- Тогда разделяемся, тайчо?
- Хер тебе. Одного вон уже отпустил.
Юмичика от неожиданности чуть скорость не потерял, однако же ему так и не удалось на ходу поймать взгляд капитана. А впрочем, в этом не было нужды, его и так достаточно просто было понять, вот только не скажешь ему, что зря он об Аясегаве беспокоится.
В конце концов, у них с этой неведомой херней слишком много общего. Еще вопрос, кто кого первый может достать.
Они обыскали все: постройки, сараи, склады, прошерстили все вдоль территорий других отрядов, подходили к главным воротам – ничего. Так бесследно шинигами мог исчезнуть только в одном случае, но случай сей в данный момент даже не рассматривался. Если его рассмотреть, увидеть хотя бы краем глаза, то можно сойти с ума. В тот же самый момент.
- Пиздец конечно, солдат пропал, да еще с больной бабой, - капитан и офицер устроили себе кратковременную передышку и сейчас шли по одной из улочек простым шагом, оглядываясь по сторонам. – Аясегава, сообщать будем? Ты вроде говорил, что эти мудрецы гребаные до сих пор еблами щелкают?
- Щелкают, тайчо. Во имя спокойствия Совета вводят комендантский час и ограничение передвижения по территории, а поисковые операции не запускают потому что видите ли тварь слишком хитра и затаится. А то, что по человеку в день жрет – так это естественная убыль, усушка и утруска, от реактивного поноса говорят и то больше дохнет в полугодие.
- Пидарасы.
- Именно.
- Стой! Ну хер ли под ноги не смотришь, - Зараки ухватил за локоть рассеянного Юмичику, когда одна его нога уже зависла над пустотой. Оба, увлекшись зырканьем по сторонам, совершенно упустили из виду то, что было под ногами, и сейчас едва не шагнули дружно в яму для боев. Аясегава инстинктивно подался назад, упершись спиной в капитана, и тот для верности придержал его за плечи.
- Яма, - зачем-то констатировал пятый офицер, вглядываясь в зияющий провал, из которого нельзя было самому выбраться если как-то «посчастливится» угодить.
- Угу, - ухнул, как филин, Кенпачи.
Капитан и офицер переглянулись, снова посмотрели в яму… Слов не потребовалось. Юмичика шагнул вперед и исчез в провале, растворившись в темноте как кусок сахара в чае.
- Дурак блядь, - в сердцах высказался Зараки. – Я за веревкой!
Пока тайчо действительно куда-то метнулся, Аясегава приземлился на дно ямы далеко не мягко. Можно даже сказать, очень твердо, потому что камень в самом деле поглощал реяцу, и как будто даже утяжелял тело. Сноровки хватило, чтобы не хлопнуться мешком, но что-то прямо в правом колене неприятно квакнуло.
Видимость была на уровне «выколи глаз, а лучше оба», так как стемнело уже окончательно, а фонарей в яме из кровавого камня как-то не было задумано изначально. Однако, Юмичика, не отчаиваясь, устроился на четвереньках и пополз, прижимаясь плечом к стене. Так он обогнул весь квадрат, шаря руками по холодному и скользкому полу, покрытому, судя по ощущениям, толстенным слоем мха, грязи и бог знает чего. Похоже, когда бои для провинившихся шинигами были отменены, арены совсем забросили и уж тем более не вычищали. Да и делали ли это раньше? Осталось понять, почему их вовсе не закрыли чем-нибудь и даже не огородили. Будто было в порядке вещей, что сюда может сверзиться кто угодно. Тоже что ли естественный отбор и отсев шляющихся в ночи алкогольно отравленных субъектов? Так легче сразу всех перебить.
У стен не нашлось ничего. Аясегава отклеился от камня и пополз в непроглядную темень уже без опоры. В это время наверху как раз вырос силуэт с остроконечными косицами.
- Слыыыышь, ты там как? Я веревку спускаю, как закончишь - хватайся.
- Да, тайчо! Подождите, дайте я все обсмотрю…
На последнем звуке он уже почти уверился, что и затея с ямой никаких результатов не принесет, как внезапно что-то так стиснуло его запястье, что хрустнула тонкая кость. Офицер пискнул, потому что с перепугу был даже не способен на более громкий звук, однако когда он второй рукой попытался отцепить от себя нечто – оно на ощупь оказалось ничем иным, как человеческой рукой.
- Помо…ги… - послышался едва слышный шепот из темноты. Аясегава рванулся вбок и нащупал сначала волосы, потом ткань формы.
- Тайчо! Веревку!
- Да висит уже, видишь где я? Туда и ползи.
Подхватив тело под мышку, Юмичика взвалил его себе на плечо и пошел к той стене, у которой, судя по квадрату тусклого света вверху, стоял капитан. Спустя несколько секунд ему удалось нащупать и конец веревки – правда, едва он успел сжать пальцы, Зараки без особенных сантиментов тут же дернул и потащил. Мало того, что офицер ободрал себе всю ладонь, так еще и когда показался на поверхности, без промедления получил кулаком по макушке.
- Дебил. Сначала надо было обвязаться и прыгать уже, мозги твои фазаньи. Бля… Аясегава, ты глянь, кого ты вынул.
Юмичика повернул голову к человеку, которого свалил на землю сразу как только вылез.
- Та девушка? Она живая, она меня за руку там схватила! Я ж чуть прям там не родил… – он рванулся к шинигами, вновь не подающей признаков жизни. Раскрыл зеркальце, приложил к губам – судя по запотевшей поверхности, с дыханием не было проблем.
Кенпачи молча вздернул его за шкирку на ноги, обвязал талию веревкой и снова спихнул вниз.
- Ищи теперь его.
Два раза говорить не стоило – заарканенный Аясегава шустро забегал по яме на карачках, пока наконец не обнаружил то, что искал. Пальцы наткнулись сначала на ткань, кажется рукава, проехались вверх к плечу…
- Нууу? – проревел сверху капитан. – Че затих?
- Тяните…
Веревка снова довольно резко вздернула их наверх, но боли в передавленном поясе Юмичика не чувствовал, прижимая к себе найденного друга. Когда же они оба оказались на поверхности, и снова можно было хоть что-то видеть, пятый офицер уложил Иккаку не землю, поддерживая под затылок ладонью. Со стороны было похоже, что Мадараме просто уснул – видимых повреждений на теле не наблюдалось. Но реяцу его была слаба настолько, что Аясегава едва ощущал ее, даже когда снова и снова прижимался ухом и щекой к его груди, совершенно растерзав до этого косоде.
Холодный. Температура тела понизилась настолько, что это даже без термометра можно было ощутить, ибо в нормальном своем состоянии третий офицер всегда был горячим как грелка. А все-таки, самое-то главное, он дышал, и левая рука сжалась на рукояти Хозукимару с такой силой, что костяшки побелели, и разжать эту хватку на первый взгляд нельзя было даже клещами.
- Живой… - тут же в памяти очень уж подленько всплыли слова «не умерли, но до сих пор не приходят в сознание». Да так это ж какие-то там все, а это – Иккаку… Хрен с два и с три Иккаку так просто даст неведомой херне забрать у него жизнь.
Горло сдавил сильный спазм, но Аясегаве снова не дали даже сориентироваться и привести спутавшиеся мозговые извилины в подобие порядка - девушка опять очнулась и, вымученно застонав, потянула его за рукав косоде.
- Что? – Зараки и Юмичика одновременно наклонились к ней. – Что такое?
- Попить… можно воды? – мутноватые серо-голубые глаза казались совсем выцветшими и бессмысленными.
- Так. Аясегава, вот что. Ее мы конечно расспросим, да только тут и без сопливых ясно – их прямо по дороге словили, ее видать как дохлую не тронули, а его сам видишь. Такую морду делать некогда, слышь? Подбери губу сказал. Бери женщину, несем их в больничку, сами мы его не выходим.
Если капитан признавал превосходство четвертого отряда в деле лечения бойцов – значит дело совсем говно. Совершенно белый, все еще неестественно спокойный Юмичика неожиданно сгреб Иккаку в охапку и нахмурился.
- Не дам.
- Юмичика?
- Несите ее. Его я сам.
- Да ради бога, я просто думал тебе полегче будет, - Кенпачи пожал плечами, подхватил девушку под мышку, словно котенка, и ушел в шунпо.

- Ну что, я так понял тебя ночью в отряд не ждать? – невесело усмехнулся Зараки, приоткрыв дверь в палату и сунув туда голову. Сидящий возле койки Мадараме Юмичика рассеянно кивнул. Вообще-то, в отсек госпиталя, где лежали жертвы «твари», посетителей не пускали категорически, но в конечном итоге даже Унохана, взглянув на офицера, всего лишь заставила его вымыть руки и отчистить форму после рейда по яме, прежде чем войти в палату. Мудрая женщина может и способна была взглядом укрощать бойцов одиннадцатого, но в данном конкретном случае очень осмотрительно избавила себя и свой персонал от множества возможных проблем, которые непременно бы возникли, запрети она Аясегаве остаться. Нечасто приходилось видеть «одиннадцатых» такими серьезными.
Правда, медики всерьез опасались, что и Зараки собственной персоной устроится где-нибудь тут на коврике, чтобы лично проконтролировать, как тут бдят и охраняют здоровье его бойцов. Однако же, капитан засобирался в свою вотчину практически сразу, лишь напоследок заглянув в палату.
- Как знаешь, - Кенпачи махнул на Юмичику рукой. – Ночуй где угодно. Только подъем и построение в то же время, ясно? Ты тут не на больничном, так что утром тащи свою жопу на плац, нехер сидеть кручиниться тут без толку. Так и его не поднимешь, и Тварь не поймаешь. Слышь меня, нет?
Аясегава снова кивнул. Несмотря на малый уровень вменяемости на данный момент, он еще не разучился логически мыслить, и вполне понимал, что его круглосуточное парение коршуном над постелью ничего не улучшит.
Но понять, как ловить этого чертового вампира, просто нереально – ни единой вспышки незнакомой реяцу, как будто это существо без души и без силы, просто появляется, крадет очередную жизнь и расщепляется на молекулы. Чем еще можно объяснить? Или, как уже сказали – это свой. Кто? Ни одна жертва еще не являлась офицером такого уровня, как Мадараме. Сие наводит на мысль о том, что Тварь-то на месте не стоит, а очень даже развивается в нужную ей сторону.
В какой-то мере, это даже неплохо – у сфинктерных мышц высокого начальства теперь есть повод тревожно посжиматься. Тварь сладила с третьим офицером лейтенантского уровня? Значит, завтра очередь лейтенантов. А может и Совета?
Юмичика нахмурился, в очередной раз стирая полотенцем холодную испарину со лба друга, опутанного проводами и проводками, трубками и трубочками, и еще массой каких-то богомерзких штукенций. Это на языке четвертого отряда именовалось «искусственное поддержание жизни». Позволять делать такое с Иккаку, с его бесстрашным, громким, живым другом…
Лучше тебе все-таки очнуться и все нам рассказать. Да и просто очнуться, дурак ты этакий. Скотина неосторожная. Гад невнимательный…
Юмичика на секунду, всего на секунду позволил себе обмякнуть, наклонившись и коснувшись лбом виднеющегося из-под одеяла плеча, когда внезапное шуршание и шевеление на соседней койке заставило его молниеносно выпрямиться.
Отдельную палату конечно им никто выделять не собирался, и спасенную ими девчушку поместили собственно туда же, не особенно запариваясь на вопросе различия полов. Кое-какой чисто врачебный цинизм тут проглядывался – какая разница, какого пола овощи, если они все равно еле живые.
И скорее всего еще кого-нибудь подселят, судя по количеству мест для коек…
Очнувшаяся девочка медленно и тяжело повернула голову, словно та была чугунная. К бледному вспотевшему лбу прилипли пряди волос из челки, и взгляд по-прежнему бессмысленно метался по фигуре офицера.
- Спасибо, - целое слово, произнесенное довольно четко, хоть и тихо, заставило Юмичику аж подпрыгнуть немного на своем стуле.
- За что? – он встал и подошел к несчастной, вытирая и ее лоб. Все-таки раз уж здесь, трудно ему что ли. Длинные ресницы девушки дрогнули, и веки сомкнулись.
- Я… я проснулась уже там, где темно. Это же вы меня вытащили?
- Ты что-нибудь видела до этого? – у Аясегавы аж зазвенело внутри. Очнувшаяся жертва Твари – практически единственная из выживших, кому удалось прийти в себя. Если она сейчас что-нибудь вспомнит, можно расчехлять шикай и пешком идти геройствовать, разжившись ценной информацией. Хоть прямо сейчас.
- Простите, нет… не помню. Я очнулась в темноте, не могла двинуться… Рядом был этот человек… Он пострадал?
- Выходит что так, - геройство откладывалось на неопределенный срок, и Юмичика приуныл. – Как тебя зовут и из какого ты отряда? Не худо было бы твоим сообщить, что ты в порядке, волнуются же наверное.
- Тецука Киетака, тринадцатый отряд... шестой офицер…
- Язык сломаешь… - буркнул Аясегава, попытавшись хотя бы мысленно выговорить витиеватое имя. – Совсем-совсем ничего не помнишь, шестой офицер?
- Простите… И если что, можно Кие.
- Ты тогда поспи что ли, Кие-чан, - еще раз вздохнув, Юмичика снова отправился к койке друга. Откровенно говоря, пришедшая в сознание жертва здорово мешала его мыслительному процессу, ну и естественно бдительному присмотру за другом. Как-то не хотелось при незнакомой девчонке хотя бы просто показывать то лицо, с которым он смотрит на Иккаку. Шестой офицер… он еще раз недоверчиво оглянулся через плечо. Уж да уж, капитан бы в таком случае сказал – набирают незнамо кого. То ли дело их Абараи шестой офицер – метр девяносто и мускулатура с головы до ног. Да, в таком деле Юмичика, кажется, был слегка необъективен… Но верить в силу больших мужчин гораздо легче, чем вот таких вот девочек, по виду едва из академии вышедших.
А с другой стороны, что девочка теперь лежит, что мужчина большой, и оба пластом. Девочка хоть вон очухалась. А лучше б вот еще полежала.
Объяснить состояние Иккаку можно только тем, что напали неожиданно и скрутили сразу. Или вообще издалека. То есть, принцип примерно тот же, что и у…
Вся соль ситуации уже давно дошла до Аясегавы, но вот именно в этот момент что-то вот прям оказалось солоно как никогда.
Кажется, пришло время свои маленькие секреты возводить в степень больших-пребольших тайн. А иначе… а иначе кто сможет доказать? А никто. Тем более он сам.